Гарем - стр. 52
Спустя шесть лет Селима позвали к смертному одру Мухаммеда. Последние свои слова старик произнес хриплым шепотом, и услышал их только младший внук:
– Ты… ты заменишь на троне моего сына.
Селим запомнил эти слова. Они прочно засели у него в голове и вспыхивали временами в памяти, словно раскаленные уголья. То, что сегодня ему открыл ага, было Селиму приятно. Но он не показал своих чувств, а лишь лаконично выразил согласие с планами матери и ага кизляра. Селим понял, что его приглашают разыграть весьма сложную и опасную партию, но знал, что получит от этого удовольствие.
– Ты улыбаешься, – заметил ага.
– Просто на минуту попытался представить себе того зверя, в шкуру которого ты зовешь меня влезть. – Он рассмеялся. – Добрый принц Селим, прекрасный сын и брат, безупречный муж и отец! Подумать только, Хаджи-бей! Воистину ты просишь слишком многого от простого солдата. Вот, скажем, что будет, если мне не понравятся девушки из отцовского гарема? Смазливая мордашка – еще не гарантия мужского счастья.
Ага улыбнулся:
– Когда придет время делать выбор, будь покоен, по крайней мере за трех девушек я ручаюсь – они привлекут твое внимание. Я сам найду их для тебя.
– Значит, ты полагаешь, что знаешь мои предпочтения?
– Красота, светлый разум, душевное тепло, независимость и, возможно, некая загадка.
– Найди мне хотя бы одну женщину, в которой есть все эти качества, и я буду счастлив.
– Найду, мой принц, найду.
В день, когда Селиму исполнилось двадцать пять лет, по приказу султана на всей территории Османской империи, от Балкан до границ с Персией, были назначены великие торжества. Селим прибыл в Константинополь за неделю до этого и согласно распоряжению отца расположился в Йени-серале.
Почти все время Селим был один, ибо таковы были традиции в Османской империи, столь непохожие на обычаи, принятые в Европе, где член королевской семьи выбирает себе друзей из числа придворных. К тому же Селим с детства сжился с одиночеством и привык быть настороже. Ему гораздо легче давалось общение с телохранителями-татарами, чем со свитскими. Татары уважали его за то, что он преуспел в воинском искусстве, мог обогнать любого на своем коне и бросить копье дальше всех. Так же ловко он обращался с ножом и ятаганом.
За эту неделю Селим уже трижды виделся с отцом. Киюзем надеялась, что сын произведет положительное впечатление на султана, и ее надежды полностью оправдались. Правда, в первую минуту со стороны обоих была заметна некоторая неловкость, ибо отец и сын, в сущности, совсем не знали друг друга. Чувствуя затянувшуюся паузу, Селим сказал, что пишет стихи. Баязет тут же оживился, в глазах его блеснули искорки неподдельного интереса. Он и сам увлекался поэзией. Отец и сын разговорились, и стало ясно – несмотря на двадцать пять лет, что они не виделись, эти два человека подружатся.