Гамбит по Воскресенскому - стр. 47
А затем, чтобы не попасть в ловушку похуже. В загребущие руки отца, что в объятия Звягинцева меня же и толкнули. И нет никакой гарантии, что на радостях отец не решит свести меня с кем похлеще. Каким-нибудь старым, дряхлым, но капец выгодным кандидатом.
Бр-р.
Стянув с подлокотника плед, закутываюсь в него по шею.
Нет уж, лучше так. В старой полуторке с текущими кранами, скрипящими полами и Стасей. Стасей, которая точно не предаст, не кинет и не под кого не подложит. Стасей, которая силой вытянула меня из-под того моста, привела к себе, усадила в это самое кресло и отпаивала. Клюквенным компотом и дешёвым коньяком. А потом ещё неделю вытаскивала из бронхита, грозящего перерасти в пневмонию.
Уверена, она десятки раз проклинала и ту ночь, и свою доброту. Хотя Стася всегда отвечала, что не я, а она рехнулась бы, не будь меня.
Ага, как же.
Пригревшись, я начинаю уплывать в сон.
Поспать бы сегодня, завтра сложный день. Но так неохота выбираться из тёплого, уютного и, главное, безопасного кресла. Которое, кажется, всё ещё пахнет клюквой и коньяком.
Дз-зинь.
Я подпрыгиваю, прижимаю руку к груди. Сердце колотится как ненормальное. Действительно, уснула?
Дзинь, дз-з-зинь.
Быстро оглянувшись на Стасину дверь, с тяжёлым вздохом спускаю ноги на пол. Нашариваю тапки. И иду навстречу требовательному гостю.
Баба Надя с пирожками? Так она обещалась зайти после восьми, а на часах даже четырёх нет. Это на сколько меня вырубило? Минут на пятнадцать от силы?
Не глядя в глазок, открываю.
И напарываюсь на насмешливый Воскресенский взгляд. С обязательно-поднятой бровью.
— Мышка.
Руки действуют быстрее головы, и я резко захлопываю дверь. Какое счастье, что Стася почти всегда в наушниках с какой-то тяжёлой жестью.
Ладони дрожат, сердце захлёбывается паникой, а я просто не знаю, что делать.
Стасе конец. Мне конец. Нам обеим конец!
— Мышка, не беси, — приглушённо из-за двери. — Я всё равно зайду.
А вот это правда, он как ходячий танк — не остановишь.
Приоткрыв дверь только чтобы протиснулась моя тушка, я сразу же захлопываю её за собой.
— Может, тебе витаминки попить? — Кот стоит, привалившись плечом к стене. И плевать ему, насколько инородно он выглядит в заштатном подъезде обычной пятиэтажки. — Для памяти.
Стою и молча моргаю. Кот тяжело вздыхает.
— Не мой размер, — заявляет он, впихивает в мои руки ворох пакетов и, насвистывая что-то, сбегает по ступеням.
Он-то сбегает, и даже дверь подъезда хлопнула уже минуты две как, а я всё стою. Стою, моргаю и не знаю, что делать.
— Сдаваться, — приглушённый фырк за спиной. Видимо, последнее я сказала вслух. А после чувствительный толчок дверью по пятой точке. — Что, всё-таки попалась?