Гамбит по Воскресенскому - стр. 40

А они не трогают?

Из мрачных мыслей меня не выдёргивает даже стук бокалов о стол.

Марат Звягинцев — озабоченный придурок. Придурок, которому в вечер моего совершеннолетия отец дал добро на ухаживания. Но понимали под этим словом они явно разное. С другой стороны, у отца в то время были проблемы. Серьёзные, которые удачно удалось бы поправить через наших власть имущих. Через мэра.

Это я тоже знала. Поэтому и терпела весь приём пошлые намёки, потную ладонь на своей талии и гордую физиономию Марата, который решил продемонстрировать наши отношения всем и сразу. Вот только на то, чтобы потерпеть перевод отношений в горизонтальную плоскость, меня уже не хватило.

Пощёчина, удар ногой в пах. И скудноватый мат парня, что решил проверить нашу «совместимость» до всяких глупых помолвок.

Как сейчас помню, насколько меня парализовало от вида его перекошенной физиономии. Страшно было так, что отголоски сказывались до сих пор. Я боялась подвести отца, боялась, что обиженный Звягинцев пожалуется мэру и всё станет ещё хуже. Боялась ярости единственного близкого человека, ведь маму я даже не помнила, она умерла едва мне исполнился год.

Но больше всего я боялась оказаться в постели с озабоченным придурком.

И побег оказался лучшим выходом из ситуации.

Пользуясь тем, что гости и отец заняты друг другом, я накинула поверх светлого платья куртку потеплее, влезла в кроссовки, прихватила паспорт и вышла из дома. Мимо улыбающейся охраны, привыкшей видеть во мне девочку-цветочек. Мимо дорогих машин. Мимо раскинувшегося перед коттеджем мини-парка. Прямо, чтобы повернуть налево, а потом бежать. Бежать изо всех сил, подальше от мира, что не принёс мне ничего, кроме дорогих нарядов и постоянно занятого отца.

Кривая улыбка появляется на губах против воли.

И куда меня это привело? К счастью?

Нет, всего лишь к спокойствию. К жизни простой, но при этом лишённой сделок и размена дорогих людей на вещи, услуги и знакомства.

И к Косте Воскресенскому.

Стоит подумать о нём, и сильные руки ложатся на талию, под мой возмущённый вскрик притягивая меня ближе. Насильно усаживают в середину полукруглого дивана. Разворачивают лицом к одному веселящемуся снобу.

Снобу, который не даёт отстраниться, всё ещё удерживая за талию.

И провести бы параллель со Звягинцевым, но там я боялась. Здесь же краснею, как полная идиотка.

— Попалась, мышка.

13. Глава 13

Разгон от какой-то отчаянной обречённости до злости у Мышки занимает едва ли 0,3 секунды.

— Убери руки! — цедит она сквозь зубы, пытается отцепить от себя мою конечность, но теряет равновесие и едва не падает мне на грудь.