Галиция. 1914-1915 годы. Тайна Святого Юра - стр. 29

Не менее сложными были проблемы национальной политики.

Как правильно вести себя с польским населением?

С одной стороны, царский манифест провозглашал великодушную готовность России протянуть полякам братскую руку для осуществления их народных идеалов, если они не станут в ряды врагов России и славянства и откажутся от попыток притеснения русской народности в Галиции и Холмщине. С другой стороны – откровенно декларировалось, что для поляков Восточной Галиции будущего нет! И это неукоснительно исполнялось: польскую элиту и поляков, значившихся в военном резерве Австро-Венгрии, массово депортировали в отдаленные районы России, польские учебные заведения закрывались, делопроизводство и судопроизводство переводилось с польского на русский язык.

Не лучше обстояло дело и с местными евреями.

Их, правда, никто не заставлял молиться за Россию и русского царя, но массовая депортация евреев по подозрению в шпионаже и нелояльности к новым властям, ограничение торговой деятельности и передвижения, а также случаи откровенных погромов вызывали острую критику уже не только в России.

Ко всему прибавлялись склоки и неразбериха в действиях расквартированных в городе тыловых структур, своеволие контрразведок армейских штабов, постоянные жалобы населения на действия полиции, захлестнувшая город волна разбоя и грабежей…

Нет, совсем не этого ждал Бобринский от своего нового назначения.

Граф резко задернул штору и подошел к сервировочному столику с напитками. Плеснул в рюмку коньяку и взглянул в огромное старинное зеркало. Новая форма земгусара, пошитая у Норденштрема – самого модного военного портного в Петербурге, не прибавила ему бодрости, как, впрочем, и мысль, что в это зеркало, возможно, смотрелись австрийские императоры, пожелавшие навестить свою восточную провинцию.

Другая мысль, уже об отставке, впервые робко мелькнула у него в голове.

На следующее утро Кирьянов доставил Белинского в контрразведывательное отделение штаба Восьмой армии на улице Третьего Мая[24], одиннадцать. Оно размещалось в деловом районе города, в красивом четырехэтажном здании, принадлежащем семье Эллих. До войны здесь располагалось одно из самых престижных во Львове американское кафе, известное под названием «Святыня ночной сецессии». Здесь устраивались концерты военной музыки, проводились шахматные турниры, публика играла в американский бильярд и уединялась в отдельных кабинетах. Помимо кофе с мороженым клиентам подавали свежее бочковое пльзенское пиво и закуски. В другом крыле здания находился кинотеатр «Элит» и салон искусств Жана де Лятура. По соседству размещались Акционерный банк, союз нефтепромышленников «Галиция» и гостиница «Империал».