Гадкий гусенок - стр. 11
– Держи ее, Рыба! – из-за прилавка лез еще один! – Сейчас мы ее пощупаем!
Волна поднялась откуда-то из груди, захлестнула, в ушах зазвенело. Я изо всех сил толкнула корзиной первого мальчишку. Он не удержался на ногах и упал. А я побежала.
Я неслась мимо продавцов костей и тряпок, блохоловок и сальных огарков, мимо котлов с крысиным мясом, мимо серег из фальшивого золота и серег из настоящего – утром вырванных с мясом из чьих-то ушей, мимо сломанных птичьих клеток и черепков дорогого фарфора, мимо язв из раскрашенного воска и сушеных языков повешенных. Сердце колотилось в горле. Капюшон слетел, волосы намокли от пота и лезли в глаза. Воздуха не хватало. В боку закололо. Вслед неслись крики и улюлюканье – преследователи не отставали.
Я бы убежала, если б не нога. Зацепившись каблуком о булыжник, я с размаху упала, ободрав колено. Резкая боль гвоздем пробила лодыжку, брызнули слезы. Где я? Усмешки на сизых распухших лицах, вонь немытых тел, взгляды искоса… Меня загнали в Гнилой конец – место, о котором и говорить-то страшно. Надо выбираться! Но куда? Из-за слез я ничего не видела, кроме собственного подола, в грязи и крови.
– Где она? – голоса преследователей приближались. Идти я больше не могла и приготовилась драться.
Я утерла лицо, высморкалась – и вдруг поняла, что зловоние Гнилого конца перекрывает мощный запах рыбы – до безопасной части рынка мне осталось одолеть короткий участок, буквально заползти за поворот… Маленькими-маленькими шажками, я двинулась к рыбным рядам. Меня толкали, чья-то рука залезла в корзину, отчего я чуть ее не выронила. Но я шла, прикусив губу, чтобы не стонать – вот бы не только онеметь, но и стать невидимой, неслышимой… Тщетно – сзади опять раздался гнусный голос пучеглазого мальчишки.
– От нас не убежишь… – не только я тащилась из последних сил – мальчишка дышал тяжело, с присвистом, но на лице его я, обернувшись, увидела мерзкую улыбку. Не прекращая ухмыляться, он закрутил головой – высматривал приятелей, но их, благодарение Господу, пока не было видно.
– Николь! Мадмуазель Николь! – это кричала Серпентина, где-то совсем близко. Я хотела закричать в ответ, но пучеглазый ударил меня в грудь – слова застыли, я не могла даже вздохнуть. Если они утащат меня под прилавок…
Извиваясь на земле, я боролась за глоток воздуха, когда надо мной нависла тень.
«Догнали!» – я закрыла глаза.
– Прочь, каналья,– приятный мужской голос. Звук оплеухи. – Мадемуазель, вы ранены?
Открыв глаза, я не поверила своему счастью: пучеглазый с воем улепетывал, держась за ухо. Его шапка валялась в грязи. Надо мной склонился высокий молодой человек. Дворянин – судя по шпаге на боку. Солнце било прямо ему в затылок, я не могла рассмотреть своего спасителя, но голос был незнакомый.