Фуга. Горсть вишневых косточек - стр. 18
– У вашего дерева есть особая красота, – она задумчиво наклонила голову. – Оно обаятельно, словно старик, который ещё не утратил жажды жизни.
– Очень кстати ты напомнила, что каштан пора спилить.
– Нет-нет, – Регина взяла Сашку под руку, – я хочу нарисовать его. Такая тяга к существованию, такая отвага не должны пропасть. Я постараюсь отобразить на холсте контраст меж сухим потрескавшимся стволом и последней живой веткой. Это символ бесстрашия и надежды!
Сашка пожал плечами:
– Все равно из каштана уже не выйдет ничего путного, он готов.
Он прекрасен в своём стремлении.
– Крайне сомнительное представление о красоте, – усмехнулся Сашка.
– Сейчас не важно, что ты об этом думаешь, главное, не приближался к каштану, пока я не нарисую его.
– Тогда приносит краски завтра.
– Саша! – Регина устало закатила глаза, – Нужно подождать, пока не распустятся листья, иначе это просто сухая коряга.
– Его истинная ипостась.
– Ты зловредный…
Сашка заспешил:
– Сделаю все, что ты хочешь!
Покуда добрались до ворот, все продрогли, поэтому Волдановичи быстро попрощались и направились к дому. Иоанн проводил их взглядом, пока Сашка запирал висячий замок боковых ворот.
– Это ужасное дерево пугает прихожан, – Иоанн заложил руки за спину и смотрел на каштан со странным прищуром, – Как давно я прошу тебя избавиться от него, Александр? С прошлого лета. А ты не чешешься.
– Не переживай, отец, скоро ему крышка.
Под размашистый шаг Иоанна, они скоро вернулись к крыльцу. Уже на ступенях к дому отец настороженно остановился:
– Ты слышишь? – он поднял вверх палец, Сашка навострился, – Прислушался. Стоны и треск, похожий на рычание … Будто умирающая птица бьётся в лапах хищника, – дерево трещало на ветру. – Это каштан, он молит о пощаде. Он просит топора.
– Ох, отец, нельзя ли обойтись без драмы?
Кирилл вернулся в дом раньше остальных. Он снял со стены икону Божьей Матери и принялся долго, пристально её рассматривать. Лика убирала со стола в это время. Она старалась двигаться бесшумно, чтоб не привлечь внимание диакона, потому что сама украдкой поглядывала на него. Лика силилась разгадать, что же в Кирилле такого, что мгновенно делает его отвратным. Ответ не являлся. Она осторожно осмотрела его худощавую фигуру, волосы, забранные в тугой хвост, который спускался ниже плеч и вился на концах. Невзначай, она бросала взгляды и на его лицо. На нем виделся интерес -диакон был полностью поглощен иконой. Он медленно водил взглядом по полотну, часто и подолгу останавливался на какой-нибудь детали, порой водил по тяжёлой рамке кончиками пальцев. Что же было в нем? Лика не могла разуметь. Лицо грызуна? Выражение? Жиденькие усы? Усики явно ни к месту. Нет, не отдельная деталь создавала впечатление, а весь диакон целиком, он испускал энергию гидры или рептилии – гибкий, вкрадчивый, всего за один вечер влюбил в себя Иоанна. Лика мотнула головой, чтоб отогнать глупые мысли. В сущности, она ничего не знала об этом человеке, так что выводы исходили из пустых предубеждений. Ей стало совестно, что судит о Кирилле несправедливо. Она тихонько подошла и через его плечо тоже взглянула на полотно.