Фрир. На задворках миров - стр. 10
Вслед за ним на четвереньках выполз свинохам. Во рту он держал пакет чипсов.
Оба монстра, пошатываясь, но не выпуская добычу, с трудом перебирая ногами и беззвучно кашляя синим дымом, кое-как добрались до края площади и кинулись прочь. Затем свечение вокруг ларька побледнело, и спустя минуту его размел в стороны ветер. Саша почувствовала, что дышать и двигаться стало легче, остался лишь запах мяты, как будто вокруг невидимая огромная толпа дружно жевала жвачку.
– Если кого в городе и разбудили, проспят до утра мятными снами, успеем отойти подальше… – Гин спрятал свое оружие за плечи. – Чтоб я еще раз с монстрами куда-то пошел.
– А уж я тем более… – закашлявшись до слез от совсем не согревающего сочетания мяты и холода, призналась Саша. Она спряталась от порывов вьюги в нишу около какого-то магазина, дыша на окоченевшие пальцы и мечтая о паре перчаток и противогазе на меху.
– Ничего, завтра в Бигрине будет у них тяжелое похмелье, – провожая монстров многозначительным взглядом, сказала Молли.
– Прежде всего, нам самим в Бигрине завтра будет большая взбучка. – Гин нахмурился. – Ты-то понятно, в Шкафрум смоешься, только тебя и видели, а все шишки на меня. Что мы врать-то будем?
– Если уж врать, то врать правду. Или хотя бы приблизительно. Скажем, что нашли свою потерянную родственницу, раскаиваемся, осознали ошибку, исправимся, – секунду подумав, ответила Молли.
Эта идея явно понравилась яркоглазому Гину. Он окликнул стоявшую поодаль Сашу:
– Саш, ты сможешь слегка соврать ради нашего всеобщего благополучия?
Саша, выбравшись из ниши, подошла поближе и поинтересовалась:
– А что именно говорить? Что я сестра котомонстра?
– Ну, про это забудь, – улыбнулся Гин, – а вот Молли назовешься троюродной сестрицей, да, Молли?
– Да уж, по-видимому, не тетей же…. – Молли критически осмотрела с головы до ног продрогшую Сашу и усмехнулась: – Зато, когда меня истребят, как последнего шкафного вампира, тебе в наследство останется целое поместье с кучей вещей.
– Кучей долгов, – поправил Гин. – Ты мне еще должна два свитера, а Эбрину – фуфайку и тапки.
– Гы-гы, придется тебе научиться вязать, сестрица, – развеселилась ушастая.
Они пересекли площадь, за которой город заканчивался и начинались пригородные поля и деревеньки. На самом краю Совино-Петровска сиротливо приютился последний городской фонарь, освещавший неизвестно что неизвестно кому. Дальше, где свет фонаря терялся во тьме, эстафету освещения пути припозднившимся путникам должны были принимать луна и звезды, которые этой ночью позорно дезертировали в пургу. Позади был город, впереди – темнота, пустошь да метель. Где-то далеко маячили два прыгающих на месте пятнышка, светящиеся синим, – Фуркис с Хрюгогом, видимо, пытались открыть банку со сгущенкой с помощью ближайшего дерева.