Фрир. На задворках миров - стр. 12
«Вот уж кто-кто монстр, так это ушастая. Это сколько же надо учиться, чтобы так ругаться? Теперь я понимаю, что значит образное мышление…» – думала про себя Саша, вспоминая с ужасом момент, когда ругань Молли начала материализовываться. Окружающее пространство в тот момент населилось кошмарными до неприличия образами, одного из которых – страшного фиолетового дракона с оскалом радостного унитаза – монстры перепугались так, что на котомонстра напала икота, а свинохам, так тот вообще чуть не расплакался, как мальчишка. Правда, чипсы он все-таки успел сожрать вместе с кульком.
Гин молча шел, улыбаясь своим мыслям. Видимо, некоторые из образов навеяли ему приятные воспоминания.
Молли теперь всю дорогу молчаливо затягивалась клочками котомонстровского хвоста, раздумывая, научиться ли ей вязать или все-таки бросить курить.
Притихшие монстры плелись позади, оплакивая отобранные трофеи.
Пурга не стихала, скорее наоборот, усилилась, будто бы озверев от бессилия сбить с ног ночных путников. Поземка волнами стелилась под ноги, и порой даже казалось, что это перекатываются волны невесомого белого моря, призрачного и стремительного, в котором приходилось на мелководье шагать по колено.
– Далеко еще ваш Бигрин? Деревня такая, что ли, или гостиница? – спросила пустоту Саша, всматриваясь в даль.
Она давно потеряла счет времени, а любимые часики на кожаном ремешке остались лежать на столе в ее комнате.
– Это колония для несовершеннолетних, – мрачно усмехнулась в ответ Молли.
Вскоре они выбрались на более-менее ровную дорогу, по краям которой стояли редкие приземистые домишки с темными окнами да полуразвалившиеся изгороди с поскрипывающими на ветру калитками.
«Может, мы придем скоро…» – с надеждой подумала Саша. Но нет: путники вошли в лес, стоящий черной стеной по краям дороги. Вековые ели тянулись к дороге тощими лапами, будто хотели схватить и затащить к себе, в лесные берлоги.
Тем временем монстры воспряли духом, позабыв о постигших их потерях, и запели веселую песню, для которой явно требовался переводчик.
– Зюкакайские задрыги запороли монстроблок! – орал Фуркис, бегая между деревьями.
– А бигринские шишиги проворонили гуглог! – в ответ выхрюкивал свинохам.
«Это, наверное, фольклор. И не устают они как будто…» – отметила про себя Саша, с трудом пробираясь по снежной каше на дороге.
Монстры нагло хихикали и уже успели своротить несколько придорожных указателей, играя в индейцев. Потом они решили раскурить трубку мира, умудрившись в процессе поджечь друг друга, после чего хвост у Фуркиса задымил, воняя паленой кошатиной, а Хрюгог, хоть и сел вовремя в сугроб, продолжал благоухать шашлыком.