Фридрих Барбаросса - стр. 23

…И ведь ничего не отложишь, не повременишь. Одно счастье, столы накрывают на лужайке, так что авось отойдет бедненькая.

– Чего надо?

А, это меня на свадебный пир зовут, мол, все за столами, только жениха и не хватает. Не пьется им без меня! Невеста заждалась, спрашивает, где благоверного черти носят, не сгинул ли, не провалился в отхожем месте?

Не сгинул, не провалился, сейчас будет. Адельгейд теперь следует супругой именовать. Да все, иду уже! Не дадут человеку покоя. Иж как жонглеры неистовствуют, музыканты струны рвут, в бубны бьют, словно у них личная радость! Словно один из них с вольной жизнью расстается. С вольной жизнью? А, шиш вам, пустобрехи! Я герцог – моя воля. Не стану подле женской юбки сидеть, а лучше сделаю Адельгейд ребеночка, будет ей с кем нянькаться. Да иду уже, сколько можно. Стоп!

Кто это в синем сюрко с золотым воротом и золотом на подоле – приметном таком, бывшим моим? Кто как не мой дружок-закадыка, достославный Отто Виттельсбах, которого я специально к сватам в компанию пропихнул, чтобы он нормально с невестой переговорил? Он по девкам великий ходок – ученый-переученый, хоть риторикой в жизни не занимался и, кажись, неграмотный. Девкам на грамотность плевать, им лишь бы крокус торчал. Крокусы – это такие цветы, их на клумбах выращивают для красоты и аромата. Но еще это тайный знак, так сказать, сообщение о намерениях. Хочешь девицу из дома выманить да на сеновал или в луга-поля зазвать, непременно к одежде крокус приколи. Не ошибешься. Наш Оттон – верзила лохматый, косая сажень в плечах, диво-дивное, что дареная одежа на нем не рвется, хотя это на мне она мешком висела, на нем же точно влитая. Как на свидание собирается, непременно свежий крокус у цветочницы, что у ратуши торгует, покупает.

«Какой крокус? Тебе, молодцу, кипарис больше бы пошел», – смеется, показывая редкие черные зубы, дядька Хротгар. Помню, видал я этот самый кипарис в книге о разных растениях. Кипарис в Риме произрастает, в Турции, в Святой земле, еще где-то там. Я его сразу приметил – пирамидка на стройной ножке, ни дать ни взять гриб навозник. Но кой с чем, безусловно, сходство имеет.

– Ну, здравствуй друг прекрасный! Можешь не кланяться, лучше рядом иди, поговорим по дороге. Как ты меня, негодяй, описал благородной маркграфине? Что она от меня, точно черт от ладана, шарахается?

– Да все как есть сказал, в мельчайших подробностях. – Отто прикладывает руку к сердцу, глаза удивленные, скорее всего не врет.