Фрида - стр. 28

– Ты прекрасно знаешь, что у него есть четкое мнение о том, какой должна быть женщина и чем ей следует заниматься. Он хочет, чтобы я полностью посвятила себя материнству. Только дело не в нем…

Фрида замолчала и поморщилась. Однажды она пошла на собрание суфражисток в салон миссис Доусон. Но когда высказала свое мнение, что изменения начинаются не с права голоса, от нее все отвернулись. Она пыталась объяснить на своем не совсем правильном английском, что новому обществу необходим новый образ женщины, что одного лишь права голосовать за законы, написанные мужчинами, недостаточно, а то, что они будут вести себя как разгневанные мужчины, не приведет к желанным изменениям. После этого ее попросили уйти или заняться пошивом транспарантов, а еще она услышала, что кто-то назвал ее надменной тупой немкой.

– Разыщи Отто. Он тебе понравится – у него твой непокорный дух, – хладнокровно заметила Элизабет. – Правда, Эрнест и Англия почти выдавили из тебя бунтарство, которым ты отличалась в детстве. Но я не забыла, как ты швырялась гнилыми яблоками в несчастных солдат, ныряла голышом и писала под грушевые деревья, бесстыдница.

Она умолкла и рассмеялась.

– Причем у тебя не выходило. Помнишь, как струйка бежала прямо по твоей ноге?

– Это было давно, – засмеялась в ответ Фрида.

– А помнишь, как ты ныряла в пруд в Шварцвальде, распугивая лягушек? – Элизабет вновь расхохоталась, теребя жемчужные пуговки на блузке. – Я знаю прекрасное место для купания. Тебе не понадобится купальный костюм. Мы часто бываем там с Отто, Эдгаром и Фанни.

– Все вместе… без одежды?

Мысленным взором Фрида увидела, как они лежат голые на нагретых солнцем камнях, раскрасневшиеся от солнечных лучей и распустившиеся, как цветы; в небе лениво плывут облака, а в траве мерцают катарантусы и колокольчики.

– Озеро глубокое, и там можно нырять.

– Нырять, – задумчиво повторила Фрида, и это слово вдруг показалось ей самым прекрасным на свете.

В кафе «Стефани» кипела жизнь. Мужчины в разномастной одежде пили кофе и читали газеты. Женщины с распущенными волосами в бархатных накидках и коротких кожаных штанах ледерхозен беседовали над ломтиками мраморного торта. Фрида узнала кое-кого по прошлому вечеру; некоторые строчили в блокнотах или делали зарисовки. Какой-то бородач колдовал у мольберта, источающего запах краски и скипидара. В комнате с бильярдными столами Фрида заметила Мариетту в черных бриджах и шелковом цилиндре, с важным видом ходившую между столами, размахивая хлыстом. «Даже в этих шахматистах больше жизни, чем в любом завсегдатае таверны в Ноттингеме», – подумала Фрида и спросила у официанта, пробегавшего мимо с пивными кружками над головой: