Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871 - стр. 23

И, следовательно, национальная гвардия не могла являться аналогом ландвера, однако Ниель все же предложил задействовать ее в тех же целях. Согласно его замыслу, принцип ежегодного призыва небольшого по численности контингента сохранялся, и призывники должны были служить в течение шести лет в составе регулярных войск, но все остальные лица призывного возраста, и те, кто избежал призыва, и те, кто легально от него освободился, должны были отслужить и пройти соответствующую подготовку в составе мобильной гвардии (Garde Mobile). Это же касалось и отслуживших. С этой идеей выступил сам Наполеон III и в качестве пробного шара официально довел ее до сведения в «Универсальном вестнике» 12 декабря 1866 года. Такая организация, считал он, создаст армию численностью в 824 000 солдат в случае мобилизации, а мобильная гвардия обеспечит еще 400 000 человек. Таким образом, обретал реальные очертания его план выставить миллионную армию. Жак Луи Рандон скептически отнесся к этому плану. «Это лишь даст нам новобранцев, – считал он. – А нам нужны солдаты». С возражениями Рандона можно было согласиться, но император отстранил его от должности, и в январе 1867 года на пост военного министра был назначен Ниель. Но план этот показался слишком радикальным и трусливым бюрократам из Государственного совета (Conseil d’État), и проект, представленный в конечном счете в Законодательный корпус (Corps Legislatif), являл собой весьма урезанную версию первоначального проекта Наполеона. Потенциальная численность армии увеличивалась за счет уменьшения срока службы в кадровой армии до пяти лет. Армейский запас создавался по прусскому образцу частично из призывников, обязанных отслужить там четыре года после 5 лет службы в регулярных войсках, и частично из «второй части» контингента, проходившего лишь начальную военную подготовку. А мобильная гвардия должна была рекрутироваться из мужчин призывного возраста, обеспечивших себе освобождение от службы за деньги, и контингента «второй части» после их четырех лет службы в резерве.

Проект без особого энтузиазма был принят Законодательным корпусом. Традиционалисты были недовольны ослаблением принципа профессиональной армии. «Вместо того чтобы потратить 30 миллионов в год на мобильную гвардию, – как предлагал Тьер, – деньги идут на регулярную армию». Сторонники правительства, предполагавшие, насколько непопулярным будет этот вариант среди населения, тоже восприняли его без особого восторга. Надо признать, что принцип замены был сохранен, но предложение превратить мобильную гвардию в эффективный обученный резерв влекло за собой элемент принуждения, против которого ни деньги буржуа, ни «счастливый номер» крестьянина не принес бы пользы. Отчеты полиции и префектур сообщали о повсеместной оппозиции этому замыслу: «Мы должны проголосовать за этот закон, поскольку императору так захотелось, – ворчал один депутат, – но мы сделаем так, что он не будет работать». Что касается республиканской оппозиции, те потребовали вообще упразднить регулярную армию, как источник огромных и непродуктивных расходов, и передать функцию обороны страны ополчению на швейцарский манер – то есть рекрутированному из всех, кто способен носить оружие. Дебаты продолжались до конца года, и сражения в прусском ландтаге по вопросу о предложениях фон Роона повторились и во Франции. Ниель выступил против обязательного призыва на двухлетнюю службу на том же основании, как и Вильгельм I в Пруссии: дескать, двух лет слишком мало, чтобы превратить призывника в настоящего солдата. Либералы убеждали всех, что армия профессионалов хуже «народа с оружием в руках». Что касается предложений относительно мобильной гвардии, они видели в ней просто план милитаризации Франции. «Вы хотите превратить Францию в казарму?» – выкрикнул Жюль Фавр во время речи военного министра войны. «Что касается вас, – ответил возмущенный Ниель, – лучше заботьтесь о том, чтобы благодаря вам она не стала кладбищем!»