Франкфурт 939 - стр. 74
Храмовник задумался.
Ох уж эти церковные, у них денег куры не клюют, а трясутся за каждую монету, которой ещё нет.
– Ладно.
– Уверен? Может, с викарием или с Господом согласуешь?
– Ещё одно богохульство и я обеспечу тебе встречу с Всевышним.
Зря он так, Брун угрозы не любит, реагирует на них неадекватно. Он очень гордый, пусть и вор. Для него честь – не пустой звук, но представление о ней своеобразное. Он не позволит себя оскорблять, коль может дать отпор. Но если всё-таки стерпел, промолчал в ответ на унижение, значит – затаил обиду и ждёт момента, чтобы поквитаться. Он та ещё расчётливая сволочь.
– Понял, понял, не горячись. Рассказывай. Что тебе нужно?
– У нас пропал священник, брат Пипин. Где-то в городе прячется. Бледный, худой, вечно сутулится, будто горб растёт. Ему лет двадцать пять, кажется. Если найдёшь, сам его не хватай, позови меня.
– Да ты не понял, не буду я его искать, помогу тебе советом. Скажу, куда сходить, где посмотреть.
– И за это я должен списать долги?
Так всё-таки долги? Храмовник, похоже, даже не заметил. О чём думает, и гадать не нужно, всё на лице написано. Брун непреклонен. Цену назвал, а дальше дело за покупателем. Не нравится – иди к другому продавцу.
– Хрен с тобой. Согласен.
– Где ты уже был?
– У его семьи и на кладбище.
– Что ж, впопыхах его не похоронили – уже здорово. Уверен, что семья его не прячет?
– Уверен. Ты помогаешь или тратишь время впустую?
– На помойном берегу смотрел? Угу, видимо, нет. Глянь, там часто прячутся те, кому податься некуда. По ночлежкам ходил?
– Там стража проверит.
– В трущобы они не сунутся. На ночном форуме стоит одна. Она бесплатная, но за место нужно драться.
– Это не для Пипина.
– Тогда поищи на старой свиноферме. Она заброшена, там тоже часто прячутся. От неё вонь, народ обходит стороной. Само то, чтоб затаиться. Я бы с неё и начал.
Ну что за человек? Даже спасибо не сказал, просто ушёл. А вскоре явилась она. Залетела в дом, будто пчела в штаны, и ужалила в самую задницу. Притащила с собой смуглого мальца. А как разговаривала – так женщина с мужчиной общаться не имеет права. Что вот за натура? Непременно нужно оскорблять при посторонних? Ты к ней с чистым сердцем [и грязными мыслями], а она…
– Что вот она делает? Вечно пытается поставить меня на колени. А я на колени не встану! Я мужик! Я гордый! – заявил он на всю улицу.
– Да мужик ты, мужик, – ответил кто-то, хихикнув. Брун уставился на него угрожающе, улыбка вмиг сменилась испугом. – Прости, Брун.
Брун ничего не сказал, просто побрёл дальше по улице. От Гайи ушёл, едва этот молокосос открыл рот. Сгрёб вещи и удалился. А руки-то так и чесались достать любимые клинки и порубить в капусту прокля́того нехристя. Его брат получил по заслугам.