Франкфурт 939 - стр. 64
– Да на кой чёрт оно нам нужно? – выкрикнул он и тут же вместе со всеми завертелся по сторонам, выискивая крикуна. Не найдя, сместился в сторону.
Вербовщик в ответ что-то там понёс о долге.
– А разве Оттон не наш король? – поинтересовался Гунтрам и опять давай с подозрением во взгляде пялиться на соседей. Да где там этот крикун? Не ты ли?
– И что этот король для нас сделал? – возразил кто-то из толпы.
– К чёрту короля! – поддержал Гунтрам.
– Да! – одобрили остальные.
– Герцог Эбергард нам что ли много помогал? – спросил вдруг Гунтрам, уже с другого края. – Только налоги с его приездом возрастают.
Послышался как гул возмущения, так и одобрительное мычание. Толпа разделилась.
– Он наш сюзерен! – заявил один.
– И что теперь, помирать по его прихоти? – спросил второй.
– А Оттон наш король! – завопил третий, перекрикивая второго.
– Трус! – заорал Гунтрам на второго.
– Только одна война закончилась, тут же вторая, – верно подметил четвертый.
– И ради чего? – вопросил пятый. – Мне вот без разницы, кто там на троне, Оттон или его брат.
– Вот-вот, – согласился Гунтрам с четвёртым. – А если и сейчас ничего не добьётся, будет и третья.
– Друзья! Друзья! Не ссорьтесь! Приберегите эту злость для боя, – напомнил о себе вербовщик.
– А ты сам-то в бой пойдёшь? – спросил из толпы Гунтрам.
Вербовщик замешкался. Вид у него сейчас, будто у мальца, который отлынивал от работы, прячась в амбаре. Там-то его и застукали за этим дело. И вот он изо всех сил пытается придумать убедительную отговорку, но в голову от волнения ничего путного не лезет, лишь судорожно бегает глазами по сторонам в поисках подсказки, а её всё нет и нет.
– Так я и знал, – подытожил Гунтрам.
Толпа наградила пустозвона дружным неодобрением и тут же о нём забыла, а вот спор о сильных мира сего разгорелся с новой силой. Кто б знал, что в городе так много недовольных герцогом Эбергардом. Того гляди, в драку перерастёт или вообще в резню. Да и чёрт с ними, Гунтрама совесть не замучает, он уже спокойно себе шагает к базилике. На последствия ему плевать. Люди сами виноваты. Нечего быть тупым стадом. Своей головой надо думать, а не слушать, что там выкрикивают всякие горлопаны. Если когда и стоит, то сейчас.
В базилике Гунтрама проводили к покоям Руперта. Как оказалось, викарию нездоровится. Он сутра не выходит из комнаты. Вид у него и вправду болезненный, лицо бледное, взгляд усталый. Будто всю ночь в порту судно разгружал. Нет, Руперт в жизни не поднимал ничего тяжелей буханки хлеба.
«Как тебе такой жених, Ингрид? Не думай, что это почтенный мудрый старец, который ведёт с девами беседы о высоком. До платонической любви ему нет дела, у него на уме другое. Руперт тот ещё мерзкий похотливый старикан. Уж будь уверена, изо дня в день будет мять простыни, пока прям там, на ложе, не окочурится».