Фотографии 10 на 15… (сборник) - стр. 13
– Благодарю, благодарю…
А дальше, перебирая фотографии, вспоминала уже коротко.
Это – сотрудники из педучилища… Вот и она – Наталья Игоревна, вредная и противная старушенция, из-за которой уволилась Вера, не желая подчиняться распоряжениям спесивой и сварливой женщины. Но благодаря этому вышла она в мир, в поиск себя. И на пути этом встретила Машу, которая стала ее – наставницей? старшей сестрой? С Машиной легкой руки начала обучаться новой специальности, в которой сейчас – профессионал.
И странно было, что вредная эта «старушенция» такую хорошую роль сыграла в ее жизни.
А это молодая женщина, с которой познакомились в санатории. Жили они в одной комнате, часами говорили о любимых книгах, о переживаниях своих душевных. Вечерами приходили они в конец парка, на высокий холм над Волгой, и подолгу сидели на холме и смотрели на реку и молча – в глаза друг другу. И было в их взглядах такое единение, что поняла она в одно мгновение, что такое родственные души. И потом столько раз встречала это в людях, даже угадывала родственную душу среди множества людей. Словно бы только по глазам…
Глядя на улыбающееся лицо свое, вспоминала, что это муж фотографировал в вагоне поезда, когда уезжала она в отпуск к морю.
– Сниму тебя перед отъездом, – говорил он, – потом сравним, какая ты вернешься – загорелая, отдохнувшая…
И хотела уже было снимок отложить, но, увидев попавшую на заднем плане в кадр женщину, привычно всмотрелась в лицо, чтобы вспомнить, узнать, кто это, и обрадованно охнула, словно встретилась со знакомым человеком.
Да это же та женщина, имени которой она не знает, с кем она даже не познакомилась, находясь в одном купе, – которая показала Вере ее саму со стороны.
Женщина эта, толстушка, существо с двойным подбородком и рыхлым телом, как только заняла свое место в купе, так тут же достала пачку чипсов и начала их жевать, пока поезд еще не тронулся. А когда чипсы закончились, достала семечки, после них – пила чай с вафлями, потом – бесконечно жевала, читая потрепанный женский роман.
И Вера, сначала с улыбкой, иронично наблюдая за постоянно жующей этой соседкой, в какое-то мгновение вдруг с ужасом узнала в ней себя: сама любила вот так с книжкой, за чаем чего-нибудь пожевать. И своя привычка эта не казалась ужасной. Но, наблюдая со стороны, как бесконечно жует эта женщина, видя ее бесформенные телеса, поросячьи глазки, Вера подумала с ужасом: «Я такая же! Господи, это же я так делаю! Господи милостивый, это же я скоро в такую разжиревшую тетку превращусь!»
И отвращение так ее пробрало, что в одно мгновение излечилась она от этой привычки и остаток пути до моря ничего не жевала, и потом, валяясь на пляже, читая роман, ничем его не «закусывала», не покупала больше никаких сухариков, пирожков, чипсов, семечек – ничего!