Форпост в степи - стр. 53
Тогда Пугачев, побледнев от гнева, скинул с себя одеяло и показал Гусеву ноги в цинговых пятнах.
– Ну что? И мне теперь реветь зараз с тобою?
Фома смотрел на ноги Емельяна. Затем, отвернувшись к стене, накрыл голову подушкой и затих.
А утром его нашли висящим у входа в барак.
– Эх ты, придурь! – вздохнул Пугачев и, словно ничего не произошло, лег снова спать, закрывшись с головой одеялом.
Оренбургский военный губернатор – генерал-поручик Иван Андреевич Рейнсдорп, слушал доклад председателя Следственной комиссии полковника Неронова. К полковнику губернатор относился с прохладцей. Иван Андреевич смотрел на председателя комиссии и силился понять: откуда вдруг в этом изысканно-вежливом и всегда чуть ироничном столичном офицере взялась такая хватка?
– Вот так все и выглядело, – закончил доклад полковник и вложил лист в кожаную папку.
Но губернатора, который ровным счетом ничего не понял, подобное повествование отнюдь не удовлетворило.
– Постой, давай сначала, – сказал он. – Когда, говоришь, казаки взбунтовались?
– Тринадцатого января сего года, – без запинки ответил Неронов.
– А ты сам сюда, в эту помойку, напросился?
Полковник поморщился. Ему не понравились вопрос и тон, которым он был задан. Но он заставил себя улыбнуться и четко, по-военному, ответить:
– Так точно. У меня были на то причины.
– А какова причина бунта казаков яицких?
– Так я же докладывал только что! – удивился Неронов.
– То было по-казенному. А я вот хочу послушать по-простецкому и более понятному!
Но до Ивана Андреевича все еще не доходило, почему императрица прислала именно Неронова. А этот хлыщ столичный хоть сам-то понимает, куда попал? Губернатор внимательно осмотрел форму полковника: новенькая, а с ножен сабли свисает крепкий узел из желтой хлопчатобумажной тесьмы вместо блестящей золотой канители; но при этом мундир как с иголочки, без единого пятнышка.
– Так что? Почему казаки взбунтовались-то?
– Давно у них назревало, – пожав плечами, перешел с казенного на нормальный тон Неронов. – Еще с 1762 года. Атаман Меркурьев со старшиной Логиновым разошлись во взглядах, и потому казаки яицкие тоже разделились. Те казаки, что Меркурьева поддержали, помалкивали. А кто занял сторону старшины, так те все жаловались на притеснения разные от канцелярии, учиненной в войске правительством!
– А на что жаловались? – полюбопытствовал губернатор.
– Так я ж… – Неронов спохватился, откашлялся и продолжил: – Жалованье недоплачивали, налоги выдумывали, да и права и обычаи рыбной ловли как будто поурезали. На жалобы чиновники не реагировали!