Флора. Тайны римской куртизанки - стр. 4
Наконец Анния не выдержала:
- С кем имею честь?
Длинноносый в недоумении воззрился на неё, затем перевёл взгляд на Клавдия.
- Я виноват, - наконец вступил в разговор адвокат – курчавый коренастый брюнет. – Я должен был сразу представить тебе моего давнего гостеприимца Цезетия Марулла.
- Цезетий Марулл? – задумчиво проговорила Анния; как она ни пыталась вспомнить – это имя ей ни о чём не говорило.
- Должен разочаровать тебя, высокородная Анния, среди моих предков не было консуляриев. Да-да, род моего отца незнатен, и в наследство я получил не семейные предания о героических подвигах прадедов и не фамильные драгоценности, а всего лишь небольшой клочок земли, обильно политый потом моего отца...
Неизвестно, сколько бы ещё паясничал Марулл, если б снова не вмешался Гай Клавдий.
- Анния, если позволишь, я сразу изложу суть дела, которое привело нас в Приют Сильвана. – С этими словами он сел рядом с Аннией на застланную грубым полотном (дорогие шёлковые покрывала износились, и ныне в доме довольствовались всем простым и дешёвым) скамью. - Дело в том, что я уже не так уверен, как прежде, что Опимия проиграет тяжбу. Оказалось, среди её друзей в Риме много влиятельных деловых людей да и средств у неё больше. Понимаешь, Анния, для этой тяжбы нужны немалые деньги, а их у тебя нет – придётся залезать в долги...
- Но дело ведь не безнадёжно?
- У всякой надежды есть своя цена.
Клавдий умолк и пристально взглянул Аннии в глаза, будто ожидая от неё чего-то.
- Говори же, я готова выслушать любое твоё предложение! - сказала она, поняв его намёк.
- Цезетий Марулл, мой добрый друг, из скромности не рассказал тебе о том, как жалкий клочок земли его отца за несколько лет превратился – благодаря его умению и трудолюбию – в латифундию в тысяча двести югеров. – Клавдий снова выдержал паузу, значительно глядя на Аннию.
Несомненно, сказанное им должно было произвести на неё огромное впечатление, вызвать у неё если не восхищение, то хотя бы удивление. Однако Анния обратила внимание только на слово «скромность» - это, как ей казалось, было вовсе не в характере Марулла.
Для чего он так расхваливает этого невежу? – с недоумением подумала она, бросив на адвоката косой взгляд.
А Гай Клавдий между тем продолжал:
- Цезетий был виликом у самых известных сицилийских латифундистов...
- Виликом? – Анния решила, что ослышалась.
- Да! И знаешь, разница между виликом-свободнорождённым и виликом-рабом весьма значительна... Но разговор не об этом. Цезетий прошёл практику в крупных доходных имениях – так что он имеет представление о том, как нужно вести хозяйство.