Флора. Тайны римской куртизанки - стр. 33
- Ты – с кем?! – Анния резко оборвала дочь: так неожиданно больно резануло её слух это «Мы с Тимном».
Сильвия догадалась о причине её гнева:
- Я не хотела рассердить тебя, матушка, и огорчить. Прости...
Анния вспыхнула:
- Ты и рассердила, и огорчила меня, Сильвия! Вот уж чего я не ожидала, так это твоей дружбы с рабом!
- Тимн – не раб, - возразила Сильвия, взглянув на неё с укором.
- Вольноотпущенниками становятся бывшие рабы. И раб, в какие бы одежды его не рядили, навсегда остаётся рабом!
Анния первела дыхание и, подавив новый приступ гнева, уже спокойнее продолжила:
- Выслушай меня, Сильвия, и запомни всё, что я скажу. Не нами это придумано и даже не нашими предками-латинянами... В мире испокон веков так заведено: одно время для посева урожая, другое – для сбора; одни люди властвуют, другие им подчиняются. Как говорил Аристотель: «С самого рождения одни предназначены для подчинения, другие – для господства».
- А как же изречение другого, не менее почитаемого мудреца: «Бог создал всех людей свободными, природа никого не создала рабом»? – тут же нашлась Сильвия, любознательности которой с детства были доступны труды греческих философов, собранные в таблинии виллы.
- Давай оставим в покое софистов и стоиков и поговорим о тебе, Сильвия. – Анния выдержала паузу и, посмотрев девушке прямо в глаза, жёстко произнесла: - Ты увлеклась этим греческим юношей: твои глаза, твои слова выдают тебя с головой. Даже Ветурий обратил внимание на странности твоего поведения с тех пор, как этот грек появился на нашей вилле.
- Ветурий завистливый мерзавец и брюзга. – Сильвия тряхнула кудрями. – Когда он видит кого-то в радости, его сердце чернеет от злобы... Я бы не стала доверять его наблюдениям и поспешным умозаключениям... И вообще, я уже давно собиралась сказать тебе, что Ветурию не место в нашем доме...
- Дело не в Ветурие, - вставила Анния с явным нетерпением. – Я лишь хочу напомнить тебе, что человек, которого ты избрала себе в учителя и вместе с тем в друзья, пусть и бывший, но – раб. И посему между ним и тобой не должно быть иных отношений, кроме тех, что сводятся к правилу: «приказано – исполнено». Ибо: горе господину, который вздумает побрататься со своим рабом...
- Тимн – не раб, - порывисто, с упрямой настойчивостью перебила её Сильвия. – Он не похож на других, и я доверяю тому, что вижу в нём. А вижу я олицетворение смелости и силы – качеств, несвойственных низким рабским душам. Дружбой с таким человеком можно только гордиться.
- Здесь, в глухой провинции, может, и да. Но – не в Риме! Рим – не Сицилия, и нравы, и люди там другие. Милосердие к рабам там не в чести; дружба с рабом или вольноотпущенником порицательна...