Физрук: назад в СССР - стр. 5
– Простите, но мне кажется, все-таки ему нужен врач, – милфа в белой блузке сочувственно скривила пухлые, но бледно-накрашенные губы.
С помадой она явно не угадала. За такие губы люди выстраиваются в очередь к ботексным спецам, а она их прячет под невзрачно-розовой посредственностью.
– Все нормально, господа, – проговорил я, наконец, поняв, чего ждут от меня незнакомцы. – Я в порядке.
Блин! Это что еще за голос, это как я заговорил?! Он явно не мой. В нем нет возрастной хрипотцы и совсем не прокуренный. Дела-а…
– Вы слышали, товарищи?! – со стула вскочила пожилая, но юркая дамочка с платком цвета вороньего крыла на плечах и с длинным, пронырливым, как у Шапокляк, носом. – Он сказал «господа»! Вот каких выпускников нам пединститут поставляет! Безобразие!
Дамочка еще больше сморщилась, добавляя к своему и так не молодому возрасту образ засохшего изюма. Что она ко мне прицепилась? Ну, точно, Шапокляк, того и гляди из рукава Лариска выскочит.
Народ зароптал, загудел.
– Тише, товарищи, – зашевелил черными кустами усов директор. – Александр Сергеевич – молодой специалист, закончил институт с дипломом с отличием. Поступил в нашу школу работать по распределению. Просто сейчас он немного не в себе. Шутка ли, упасть со стула и головой, то есть, затылком приложиться.
– Меньше качаться надо было на стуле этом, – прошипела «Шапокляк», никто ей даже не возразил.
Вот стерва… И почему они называют меня Александр Сергеевич? Ведь я не Пушкин, я…
Ё-моё! Самолет на Бали! Я же наверняка уже опаздываю. А чемодан мой где с деньгами?
Я привычно потряс рукой и глянул на запястье, но вместо стильной синевы и приятной тяжести швейцарских «Breitling» на меня смотрела пучеглазая «Слава» на ремешке из невзрачной кожи дохлого крота.
Но не это было самым странным… Черт бы с ними, с часами, но ведь… Моя рука… Ёпрст! Кожа и пальцы без пучков «шерсти». Гладкие, отливают медью загара. Я будто помолодел лет на… Не может быть! Да ну нафиг!
Я встал и, не обращая внимания на присутствующих, подошел к зеркалу.
Оттуда на меня смотрел парень чуть за двадцать в нелепом трикотажном спортивном костюме и со свистком на груди. Я потрогал нос, потер виски, высунул язык – отражение все выкрутасы за мной исправно повторило, и парень никуда не исчез.
Не понял… Это что? Это кто? Это я? Мать меня за ногу! Как такое вообще возможно?
А-а… Я все понял! Голая сучка прострелила мне башку, и сейчас я смотрю «мультики» в какой-нибудь реанимации под сильнодействующими препаратами. Эк меня вштырило, однако. Лан, прорвемся. Самое главное, что живой. Ведь покойникам сны не снятся. Да? Надеюсь, выкарабкаюсь, и до меня в больничке не успеют добраться люди Саида.