Фиолетовый снег - стр. 7

– Итак, проверим количество. О качестве – несколько позже. Абрамов! Бортников! – Я оглядела класс. – И где оно, ваше новое приобретение? – Народ, обрадовано выдохнув, что издеваются не над ними, да и сам урок откладывается, спешил выложить свои предположения. Но все их смелые теории были разбиты открывшейся дверью, впустившей опоздавшего Бортникова, в руках которого, кроме сумки, была шикарная белая роза. Мы все на секунду дружно зависли. За это время Бортников преодолел пространство до учительского стола, встал передо мной на колено, протянул розу и сказал:

– Take this lovely flower, please as a token of my esteem and apologies for misbehavior this morning!

(Примите, пожалуйста, этот прекрасный цветок как знак моего уважения и извинения за недостойное поведение утром – англ.)

Я пару раз растерянно хлопнула ресницами и прищурила глаза:

– Inexcusable to be late for a lessons, Бортников! (Непростительно опаздывать на занятия – англ.)

В классе замерла даже муха. Я продолжила уже на великом и могучем, который понимали все, в отличие от английского:

– Смотрите, как много людей Вас ждет! Или Вы – принц крови, чтобы себе это позволить?

Принц покаянно опустил голову и уронил цветок на пол.

– I hope I`ll deserve forgiveness someday? (Надеюсь, я заслужу Ваше прощение когда-нибудь? – англ.)

Я злобно перешла на немецкий:

– Versuchen. Beurteilen jeden nach seinen Werken. (Попробуй, ибо каждого судят по делам его. – нем.)

Он поднял голову и блеснул глазами:

– Ich werde versuchen, Ihre Hoffnung zu rechtfertigen…(Постараюсь оправдать Вашу надежду – нем.)

Я мысленно застонала: один-один! На деле же улыбнулась и спросила:

– В предыдущей школе ты изучал…?

– Английский. – Мило скаля зубы на публику и вставая с колен, сказал этот вундеркинд. Обожание в глазах девушек и восхищение юношеских умов он себе обеспечил. Я же, вздохнув, посмотрела на лежавший на полу красивый цветок. Иван, перехватив мой взгляд, оглядел класс и прищелкнул пальцами.

– Прекрасная леди! – Позвал он Дроздову и снял вазу со шкафа. – Будь добра, воды набери!

Наташа метеорчиком вымелась за дверь. Бортников поднял цветок и, нежно коснувшись пальцами лепестков, протянул его мне. Поставив его в принесенную Дроздовой вазу, я снова тихо выдохнула. Надеюсь, никто не ощутил вырвавшегося из моих ноздрей раскаленного пара: внутри души бушевал огонь, и шипели адские сковородки, на которых я поджаривала малолетнего нахала.

Пока ученики, перешептываясь и хихикая, доставали учебники, я раздала задания на темы, которые разбирались в прошлом году. Это было что-то вроде тестов на отдельных листочках. Подойдя к столу, где сидел раздражающий меня фактор, я положила листочек перед его соседкой, той самой Дроздовой, прогнавшей подружку, чтобы усадить Ивана рядом, и на секунду задумалась.