Фиолетовый гном - стр. 33
Предупреждение?
Шварцман погладил толстыми пальцами кончик носа. Потом начал активно ковырять в ноздре, извлек оттуда черную волосину. С удовлетворением сдул ее с пальцев. Снова погладил нос и помотал головой. Словно мух отгонял. Только сейчас Серега сообразил, что Шварцман уже крепко пьян.
Иван Иванович еще раз внимательно посмотрел на него печальными еврейскими глазами. В которых, как положено, отражалась вековая скорбь древнего народа. Или что там еще должно отражаться?
Серега тоже смотрел на него. Чего ему терять? Работа и так есть, над ним не капает. Он сильно не напрашивается.
– Я тебя беру на работу, ты мне понравился, – вдруг заключил Иван Иванович. – Детали обсудишь с Сашей, он все расскажет…
Аудиенция явно была закончена.
Шварцман, больше не глядя на них, снова потянулся к бутылке. Попал пальцами в тарелку с капустой, оперся на нее и горько, обреченно вздохнул. Медленно высвободил руку и стряхнул с нее капустную стружку. Собрался, с двух попыток поймал бутылку за горлышко, и было видно, уже не отпустит. Теперь нужно было налить. Непростая задача, совсем не простая… Видимо, обдумывая этот предстоящий физкультурный подвиг, Шварцман настолько сосредоточился, что забыл про посетителей. Углубился в проблему, как ученый, глазами меряя расстояние от стопки до горлышка и что-то пришептывая.
Отдыхал Хозяин…
Оказывается, он не просто пьяный! Нажратый до полной задницы, мысленно определил Серега. Странно, а по глазам не скажешь…
Саша Федотов тронул Серегу за локоть. Тот понял, начал вежливое, вполоборота, отступление к выходу…
Когда прошло уже много времени и они с Хозяином откровенно разговорились, Шварцман объяснил Сереге смысл этого в общем-то пустого разговора. Пьяный, пьяный, а все помнил, оказывается. К тому времени Серега уже знал его особенность – никогда ничего не забывать в любом состоянии.
– До тебя приходил один, – объяснил Щварцман. – Десантник, капитан в отставке, кандидат в мастера по чему-то там. В общем, круче десятка вареных яиц, вместе взятых. И рекомендации хорошие, и Федотов за него горой… А он стоит и смотрит на меня как на жида. Я же вижу… Слушает, конечно, не вякает. Но смотрит. Стоит и думает про себя, как он, русский офицер, весь из себя боевой, к жиду в холуи пойдет. Трудно ему бедолаге будет. Я ему облегчил жизнь. Послал к ядерной матушке.
– Мне, вообще-то, все эти национальные вопросы до фонаря, – сознался Серега. – Чурок только не люблю. Еще с армии. Во внутренних войсках тогда было много чурок, все время приходилось с ними драться.
– Чурок можно не любить, – разрешил Иван Иванович. – Тупые они, за что их любить?