Филин с железным крылом - стр. 7
Дядя Бриннен остался стоять. Седой, угрюмый, долговязый, с глубоким шрамом на смуглой щеке, он опирался на трость, и было видно, что ему тяжело и горько. Антия не поняла того взгляда, которым он смотрел на нее.
– Здравствуйте, Антия. – Жрец был молодым, но, судя по количеству браслетов на руках, уже успел занять очень высокое положение. Возможно, именно он толкнет Антию в спину, отправляя в подземелье. Антия почти чувствовала его холеную тонкую руку у себя между лопаток. – Мы рады восславить одну из избранных дев, которая спасет наш мир. Наша благодарность вам невыразима. Ваш великий подвиг навсегда останется в наших сердцах.
В носу защипало. С каким удовольствием Антия сейчас сгребла бы эту алую ткань, тряхнула бы этого служителя Неба и прошипела в его светлокожее равнодушное лицо: «Я жить хочу, сволочь ты такая! Жить, а не подыхать во тьме!»
Дядя Бриннен мазнул пальцем по кончику носа. Это был их давний знак: делай вид, что все в порядке, я знаю, как нам быть.
«Ничего ты не знаешь, дядя Бриннен», – с горечью подумала Антия и сказала с тем королевским достоинством, которое все-таки умудрилась сберечь за годы жизни в трущобах:
– Это неожиданно.
Жрец прикрыл глаза. Кивнул.
– Я понимаю, Антия. И во многом разделяю ваши чувства. Эвион, владыка Таллерии, не оставит вашу семью. Ваш воспитатель до конца своих дней будет обеспечен всем необходимым. Он разделит все почести, которые полагаются вам.
– Они не вернут ему ноги, – сдержанно ответила Антия. – Я сейчас хочу побыть со своим дядей, если вы не против. Когда все начнется?
Она вдруг подумала, что столько людей приходит потому, что избранная дева может начать сопротивляться и ее понадобится вразумить чем-нибудь тяжелым поперек спины. Вряд ли есть те, кто с песнями отправляется по ступеням во мрак, – значит, придется применить силу.
– Через три дня, – произнес жрец. Антии показалось, что он вздохнул с облегчением. – Завтра утром за вами приедут, чтобы забрать в пирамиду Ауйле и подготовить ко дню Искупления.
Дядя Бриннен кашлянул, привлекая к себе внимание, и поинтересовался:
– Что будет, если Антия пройдет подземелье до конца и вернется?
Улыбка разрезала лицо жреца. «Пусть надеется, – словно бы говорила она. – Никогда нельзя отнимать надежду, хотя все мы понимаем, что жертва не вернется. Жертвы никогда не возвращаются».
– Если дева проходит подземелье и выходит из ворот на Белых скалах, – ответил он, – то ее благословляет само Небо. Она получит все, что пожелает, и никто не посмеет ей отказать, чего бы она ни попросила.
Дядя Бриннен снова почесал кончик носа.