Филин с железным крылом - стр. 9
Брату Антии, Марку, сейчас было бы двадцать четыре. Хозяин сада и гамака выглядел его ровесником.
– Привет, Верн, – сказал дядя Бриннен. – Как поживаешь?
Верн отложил блокнот и перо в траву. Антия готова была поклясться: он не спускался в подземелья. Такие, как он, там не выживут – она успела повидать достаточно разных людей, чтобы научиться делать выводы. Люди, похожие на этого Верна, обычно проводят время в кабаках и опиумных курильнях, а не ищут приключений на изношенный организм.
– Привет, Бриннен, – улыбнулся Верн. – Пальцы ноют на погоду, хотя их уже давно нет.
Только сейчас Антия поняла, что вместо правой кисти у Верна стоял протез – намного лучше тех, что были у дяди Бриннена, – он почти не отличался от настоящей руки. Неужели Верн тоже был на войне?
Дядя Бриннен понимающе кивнул.
– Слышал о нашем несчастье?
Верн усмехнулся. Взглянул на Антию, и она вдруг почувствовала, что падает. Темно-серый глаз смотрел, казалось, в самую глубину ее души и видел то, что Антия скрывала от самой себя, все ее страхи и надежды, все ее мечты и всю боль.
Она машинально оперлась о теплый яблоневый ствол.
– Разве это несчастье? – спросил Верн. – Вон хоть на моих соседей посмотри. Выбрали девчонку. Она старшая, а кроме нее там еще десять ртов. Так она рада, поет и пляшет, говорит, что наконец-то все они в люди выйдут и есть станут досыта. Ради такого и умереть не жалко.
Антия вдруг ощутила себя бесполезной и никому не нужной.
– Помоги ей, – попросил дядя Бриннен. – Ты ведь можешь.
Антия подумала, что им нечего предложить этому Верну. И сейчас он откажется, и они с дядей Бринненом пойдут домой, и вечером, когда Антия уйдет в свою комнату, он напьется на кухне в стельку и будет негромко петь о солдатах в плену, а Антия, наверное, все-таки сможет заплакать.
День выдался жаркий, но Антию начало знобить.
– Могу, – кивнул Верн, и Антия увидела, как резкое облегчение отразилось даже в позе дяди Бриннена. Он как будто даже стал выше ростом. – Но я не обещаю, что мы все-таки вернемся.
– Спасибо, – выдохнула Антия, и Верн улыбнулся.
– Надо же, она умеет говорить! Я еще не сказал, что помогу, ваше высочество.
Антия почувствовала себя бабочкой, приколотой к картонке. Холод, пронзивший ее живот, был таким жгучим, что она едва не вскрикнула.
– Я уже давно не «ваше высочество», – поправила она. – Вы правда спускались в подземелья?
Улыбка Верна стала еще шире. Антии казалось, что к ее лицу снова прикасаются невидимые пальцы, но сейчас это не было неприятно.
– Да, я спускался туда, – кивнул Верн. – Там не так темно, как кажется. Там много воздуха и зелени, и Солнечный Кормчий плывет по небесной лазури, и свет его лица заливает дворцы и лачуги…