Фейтфул-Плейс - стр. 55
– Фрэнсис, – сказал Кевин, – там наверняка и нет ничего.
– Может, и нет.
– Серьезно. Наверняка я все только вообразил. Может, еще не поздно…
– Вообразил что? – спросил Шай.
– Ничего, – ответил я.
– Кев.
– Говорю же, ничего. Скорее всего, я вообразил…
– Что они ищут?
– Мои яйца, – сказал я.
– Надеюсь, они прихватили микроскоп.
– Ну нахрен, – с несчастным видом сказал Кев, потирая бровь и уставившись на полицейских. – Ребят, я больше не играю. Зря я вообще…
– Атас, – вдруг сказал Шай. – Ма.
Мы втроем быстро и слаженно соскользнули вниз по ступенькам, опустив головы ниже уровня толпы. Я мельком увидел маму из-за спин, она стояла на нашем крыльце, крепко сложив руки под грудью, буравя улицу пронзительным взглядом, словно твердо знала, что во всей этой свистопляске виноват я и уж она-то со мной поквитается так, что мало не покажется. Па стоял позади нее, вытаскивая из пачки сигарету и с безучастным видом озирая светопреставление.
В доме послышался шум. Один из экспертов вышел на крыльцо, показывая большим пальцем через плечо, и отмочил какую-то остроту. Полицейские заржали. Эксперт отпер фургон, порылся внутри и взбежал по лестнице с ломиком наперевес.
– Если он поковыряет там этой штукой, вся развалюха ему на уши рухнет, – сказал Шай.
Кевин продолжал ерзать, словно ступенька обжигала ему зад:
– А что будет, если они ничего не найдут?
– Тогда наш Фрэнсис попадет в немилость, – сказал Шай. – За то, что оторвал всех от работы. Вот будет досада.
– Спасибо за заботу, – сказал я. – Как-нибудь переживу.
– Ага, переживешь. Как всегда. Что они ищут?
– Может, у них спросишь?
Из дома одиннадцать, потирая голову и еле передвигая ноги, вышел косматый студент в футболке с Limp Bizkit – явно с внушительного перепоя:
– Че случилось?
– Иди в дом, – сказал я.
– Это наше крыльцо.
Я показал ему удостоверение.
– Хрена себе, – сказал он и, согнувшись под тяжестью вселенской несправедливости, потащился назад в общежитие.
– Правильно. Запугивай его ксивой, – сказал Шай, но уже по инерции. Щурясь от закатного солнца, он смотрел на дом шестнадцать.
Глубокий низкий грохот пушечным залпом прокатился по улице, отражаясь от домов и разносясь по Либертис, – упала бетонная плита. Нора вздрогнула и тихонько вскрикнула. Салли Хирн поплотнее запахнула кардиган и перекрестилась.
Тут я почувствовал, как задрожал воздух. Будто выплеснулся наружу электрический разряд, рожденный глубоко в чреве дома шестнадцать. Голоса экспертов поднялись и стихли, полицейские оглянулись на дверь, толпа качнулась вперед, над крышами сошлись тучи.