Феномен игры - стр. 37

Кроме того, являясь наследником страшной и более чем изворотливой традиции шутов (в потоке которой вряд ли сможет удержаться человек с жесткими традиционными взглядами), я, конечно же, хочу расшкаркаться и раскрыть все оставшиеся карты. И это как вы понимаете – высший пилотаж – ОТКРЫТО ИГРАТЬ КРАПЛЕНЫМИ! И возможно, это формула обожжет сейчас ваши глаза – как так? – это же совершенно не укладывается в стереотипы нашего мышления, понимания того, как все должно функционировать, нашего морального, нравственного, этического, эстетического, профессионального… и многих других кодексов, а также – более чем серьезных игр, с помощью которых мы очерчиваем и уплотняем Реальность вокруг себя. И это более чем высокое искусство, согласитесь – размягчать, разжижать и в итоге растворять застывшие, огрубевшие, усохшие пространства с помощью т. н. открытой манипуляции, причем даже не скрывая, что она (манипуляция) начнется прямо сейчас…

Когда у Ивана Ивановича Охлобыстина вышел «XIV принцип», он подарил мне один из 12 экземпляров, которые, как он не без пафоса заметил, были помечены его кровью. И под обложкой этого экземпляра действительно можно обнаружить несколько со временем потемневших коричневых пятен. Книга эта хранится в моей избранной коллекции (а у меня дома, поверьте, очень немного книг). В ответ на этот жест, когда у меня вышло четвертое издание «Самоосвобождающейся игры», я тоже сделал ему подарок, предупредив перед этим, что у него в руках один единственный экземпляр, помеченный сакральной секрецией Фавна… т. е. спермой (моей, не моей – не важно, и кто определит, в какой роли я был тогда, когда делал это). И открыв обложку, я действительно указал ему на несколько желтых пятен. «Фу-фу-фу», – брезгливо произнес Иван и отбросил книжку в сторону. Так я избавил своего друга от необходимости иметь впечатление о «Самоосвобождающейся игре». В общем – кровь или сперма – вот, пожалуй, основная разница между нами.

Охлобыстин – живое воплощение Феномена игры. Имея великое счастье совместной работы, причём не в течение месяца или года, но на протяжении почти пяти с половиной лет, а также радость неформального общения и даже некоторого допуска в творческое подполье, я могу с уверенностью сказать, что немного приоткрыл для себя завесу этой более чем загадочно-противоречивой персоны. И вот, в моей памяти снова вспыхивает тот самый дождливый день, когда на самом большом стадионе России, на самой вершине обезглавленной пирамиды, в бриллиантах дождевых капель, метался человек в белом, совершая одну из самых необъяснимых акций последнего десятилетия – Доктрину-77. И самый первый вопрос, который до сих пор висит в воздухе: «Он это серьёзно вообще?»