Феномен игры - стр. 12
Но возможно… как говорится, чем шут не шутит, оказавшись в той самой финальной точке, вы внезапно осознаете не только бессмысленность потраченного времени, но и что-то ещё, а именно, что самое важное начинается тогда, когда всё остальное останавливается, теряет смысл, замирает, исчезает, и тогда иллюзия реальности обнаруживает свой сияющий всеми красками, в высшей степени созидательный, обман.
Итак, четыре главных правила помогут вам удержать равновесие в восприятии содержания, упакованного под корочку этой книги:
1. ОНА – ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ ЛЮДЕЙ;
2. ОНА – ЕДИНА СО ВСЕМ, И УРОВЕНЬ ОПАСНОСТИ ЭТОГО – НЕИЗВЕСТЕН;
3. ОНА – МАНИФЕСТИРУЕТ СОВЕРШЕННО НОВЫЙ ЯЗЫК – ЯЗЫК ИГРЫ;
4. ОНА – ЗА ПРЕДЕЛАМИ СМЫСЛА, ТАК ЧТО ИЗНАЧАЛЬНО БЕССМЫСЛЕННО ЕГО ИСКАТЬ.
Теперь же, когда все карты раскрыты и прятаться за интригу уже бессмысленно, ближе к сюжету. А то всё воздушные пузыри и реверансы, а когда же мясо? Когда же настоящая еда?
Перемотка
Прошу у вас прощения, господа, за наглый ум, Что на таких подмостках жалких, как здесь, Где петухам лишь в пору биться, Изобразить решил высокий сей предмет.
Уильям Шекспир
Вам никогда не казалось странным, что ваш мизинец в точности подходит к вашей ноздре?
Теренс МакКена
Итак, история эта началась много лет назад, примерно около 50-ти. Я с мамой живу в городе Нарва. В четыре года она приводит меня во Дворец пионеров и отпускает на волю ветра. Ей всегда было не до меня. Она была очень радостным и более чем любвеобильным человеком – шесть официальных браков, не считая ошибок, как она сама говорила. И вот, оказавшись в воздушных потоках, я уже иду в хор, в танцевальный, в судомодельный, в керамический кружки, но мне нигде не нравится. Везде слишком много муштры и правил. И в итоге, следуя некоему магнетизму, я уже оказываюсь на третьем этаже величественного здания городской ратуши (Дворец пионеров находился тогда в этом здании) и, толкнув ножкой 4-летнего мальчика большую, тяжелую (как мне тогда показалось) дверь, обнаружил себя в темном помещении, где из темноты, как звезды с ночного неба, на меня смотрели тысячи глаз. По крайней мере, так это полное трепета и ужаса переживание сохранила моя детская память. Страх был настолько велик, что я не мог даже пошевелиться. И вот, словно в сказках братьев Гримм (которые мы с мамой очень любили) в глубине комнаты уже раздается скрежещущий звук открывающейся двери, и из глубины этого глазастого мрака появляется старая женщина с копной седых волос на голове. Чуть позже, при ближайшем рассмотрении, я, конечно, разгляжу в ней фею, но в первый момент она, конечно же, показалась мне ведьмой. И вот она уже зажигает свет, и я понимаю, что глаза, смотрящие на меня из темноты, это маленькие человечки, в разнобой висящие по стенам комнаты. Мне на ум опять пришли сказки кровожадных братьев, а вы вероятно знаете, что в их «Золушке», например, дочери злобной мачехи, меряя хрустальную туфельку, совсем даже не поджимали свои пальчики и пяточки, мачеха просто отрезала им их. И вот, заметив маленького гостя, старушка эта совершенно без паузы (вероятно, этот трюк был отработан у неё до деталей) уже снимает со стены одного из человечков и, ловко манипулируя нитями, подводит ко мне, и человечек этот уже протягивает мне свою деревянную ручку. Мое внимание тут же переключается на него, я вижу живое и даже как бы подмигивающее мне, веснушчатое, очень дружелюбное лицо (позже я узнаю, что это был сам Портняжка из сказки «Храбрый портняжка») и слышу насмешливый, скрипучий голос: «Здравствуй, мальчик.» Скажу честно, я чуть не описался от счастья и страха. Через паузу я вспомнил, что нужно что-то ответить и, запинаясь, сказал: «Здравствуйте».