Феникс. Полет - стр. 22

Найдем. Если понадобится – позовем Сареха.

Дух решил вспомнить о друге. Мило.

Там везде магия из дыры в реальности. Твой элементаль не откажется приходить? И у тебя сил его позвать вообще хватит? 

 Ну я его звать и не собираюсь. А вот твоя подруга, добывая которую из западни своей глупости вы пролили в городе немало крови, сможет без существенных трудностей. Я расскажу как. Проще было бы рассказать магу, а не чародею, но, боюсь, Обманутый меня слушать не захочет. 

Дианель тоже не захочет.

Я думаю, ты ее уговоришь. Как минимум за дважды уже спасенную жизнь.

Оставим этот план на крайний случай.

Что-то мне подсказывало, что Дианель вряд ли захочет слышать в своей голове голос древнего мага. А уж Витор – тем более.

Это мне выпало сомнительное счастье.

Скрашиваю твое одиночество.

Лучше думай о том, как на месте будешь приводить доказательства своей непогрешимости. И как нам вообще до этих Врат добраться.

Как, как… Ногами. Насчет доказательств – я постараюсь сделать так, чтобы все понятно было даже Обманутому. А маршрут сами стройте, я вообще-то никогда в этих землях не был. 

Не был… То есть вы, Семерка, попали сюда не через Врата?

Не через разрушенные Врата. И именно историю того, как мы оказались здесь, я и намереваюсь рассказать в этой вашей столице. И про то, как появились Врата, и про то, отчего, как я думаю, они пали. А ты лучше следи за миром вокруг, а то получишь стрелу промеж глаз, и, хоть и Феникс бездумный, но все равно жить дальше не сможешь.

Надо было оставить тебя в Госларе.

Поздно.

Поздно, да. К моему очень большому сожалению – в реку я эту «филактерию» не выкинула сразу, и теперь Лоак, древний маг-заклинатель духов, периодически возникает в моей голове, скрипучим голосом озвучивая всякую ерунду. Или не ерунду… Когда как.

И при чем здесь одиночество? Мне всегда хватало собственного общества.

Ингрид на поводу шла легко и ровно. Груз воды в любезно предоставленных оркой тыквенных флягах был все же куда легче меня-седока, и лошадь явно приветствовала уменьшение веса на своей спине.

– Вы в курсе, что за нами следят? – осведомился шедший последним налегке фронде.

Часть его вещей вез Грендель, а в части, вроде спального коврика, Милатиэль не нуждался.

Я обернулась, пытаясь найти соглядатая. К вечеру первого дня пути вокруг тракта простирались ровные поля ржи, обильно усеянной черными точками порчи. Не стоит есть хлеб из муки, получающейся от такого вот урожая, пусть и всходит он, говорят, легче обычного. При том порченную муку иногда добавляют нечистые на руку торговцы или пекари к обычной, чтобы товара больше было. И никакие ведь запреты не останавливают…