Феникс - стр. 12

Он молчит в трубку. Долго молчит; мне, впрочем, спешить некуда. Я снова делаю музыку громче.

– А вот моя Лада, – говорит он наконец, – считает, что в мире обязательно есть люди, которые откажутся. Когда я с ней, мне кажется, что она права. А когда я слушаю вас…

– А она сама? Отказалась бы от денег, пощадила бы мою голову?

Он снова молчит.

– Мы не можем пожениться, – говорит он наконец. – Отец не разрешает. Это так унизительно… Быть вместе, но нищими. Ей придется бросить университет и идти работать прачкой, или торговкой на рынке… А я, мужчина, должен буду на это смотреть?

– Стало быть, эти деньги нужны ей больше, чем представление о бескорыстном мире, – говорю я.

– Господин Судья, – говорит он после паузы. – Я ведь жертвую своей долей в семейном деле… Давайте хотя бы попытаемся, а? Не может быть, чтобы мы не нашли за тридцать дней какого-нибудь… дурачка. Не может быть, чтобы нам не повезло. Я очень прошу вас, соглашайтесь… А?

– Последний вопрос, – говорю я. – Как вы считаете, устраивать людям испытание без их ведома – красиво?

– Это микрофон-петличка, – говорит волосатый парень с татуировкой на запястье. – Вы приколете его, как булавку, на воротник, и на пульте будет слышно каждое слово: ваше и вашего собеседника.

– Хорошо, – говорю я.

– А вот это наушник, – парень вынимает из коробочки круглую пуговку размером с ноготь на мизинце. – Вы вложите его в ухо, и сможете слышать режиссера и оператора… Они будут сообщать вам о ходе действия. Могут попросить поменять положение – чтобы не перекрывать партнера. И, конечно, будут предупреждать об опасности…

Я улыбаюсь. Парень верно истолковывает мою улыбку и отводит глаза.

– А правда, что вы можете пулю на лету схватить? – спрашивает уже другим голосом.

– Правда, – я хмыкаю. – Только это неприятно. Она горячая.

– А как…

– Не знаю. У нас в роду по мужской линии все такие.

Теперь он хочет спросить, правда ли, что я, будучи судьей, осудил на смертную казнь десять невиновных. Или даже двадцать; я морщусь, и он не спрашивает. Не решается; возвращается к делу:

– Камер вы не будете видеть. Но оператор вам в наушник может сказать, где камеры. Самое интересно для съемок – это все-таки ваш партнер. Видеозапись – главный документ, подтверждающий, что он мог вас убить, но отказался. Поэтому будем снимать очень подробно…

Глаза его понемногу затуманиваются. Он думает о том, что сделал бы с деньгами за мою голову. Пытается не думать – но не может удержаться.

Я не осуждаю его.

Я ухожу в отпуск. У меня накопилась чертова прорва отпуска – за много лет. Мой напарник, Рут, недоволен: