Феникс. Книга 3 - стр. 20
– Ну нет, наверное… – От морского и военного дела я далек, но точно знаю, что в нашем флоте на Земле на одном корабле может быть даже три капитана одновременно, правда, разных рангов и один из них – самый главный.
– Вот и адмиралтейство так же подумало, и поэтому наш Торопыга – десятник абордажной команды. А если по совести, то ему давно пора уже и свой корабль, и звание получить, – шепотом, не переставая отбивать ритм, отозвался о начальстве барабанщик.
После небольшого раздумья я признал, что, несмотря на некоторые странности, идея очень толковая. Абордажники при деле, на практике закрепляют полученные навыки, в то же время государству прибыток, так как кадровые военные на зарплате отслеживают всякую шушеру, которая хрена с два сможет им что-то противопоставить. Толково.
– И что, часто вас так гоняют? – поинтересовался я.
– Когда как, но это военная тайна, – уклончиво ответил Тощий и страшно выпучил глаза.
Ну, тут все понятно: если за дело берется армия, то есть смены и маршруты патрулирования, вот только эта информация – не моего ума дело.
– А почему у него прозвище такое? – спросил я.
– У Косута-то? Думаешь, неподходящее? – усмехнулся матрос.
– Ага, – кивнул я в знак согласия.
– Это тоже страшная тайна, – хмыкнул барабанщик. – Но при случае спроси его сам.
Ясно-понятно. Кто задает глупые вопросы, тот получает глупые ответы. В общем, беседа получилась занятной, Боси охотно травил байки вполголоса, но при этом информативной ее назвать было сложно.
Морские просторы расстилались далеко, мы шли всего в сотне метров от берега. Халявили на судне только мы с альбиносом, все остальные занимались делом, и для них это была вовсе не развлекательная прогулка. Тощий отбивал ритм, гребцы, понятное дело, гребли, десятник всматривался в ночную тьму с помощью какого-то магического аналога подзорной трубы. Поковыряться мне в нем не дали, да я и не напрашивался, но рассмотреть успел. Артефакт выглядел как монокль с черным стеклом, и самое интересное, что он позволял рассмотреть происходящее на берегу даже ночью.
Шли на веслах до самого рассвета, затем капитан объявил привал, и мы скоро причалили к берегу. Я думал, моряки будут себя вести как на пирсе Босана, но на этот раз они действовали как военное подразделение: пятеро ушли в разведку, и только по их возвращении десятник разрешил высадку. Матросы засуетились, собирая дрова для костра. Каждый знал свое дело, лишь мы с альбиносом стояли на берегу и ковыряли в носу.
– Герех!.. – вдруг резко всполошился альбинос, но его перебил неожиданно оказавшийся рядом десятник Косут с совсем не идущим этому серьезному дядьке прозвищем Торопыга.