Фельдмаршал должен умереть - стр. 45
– Произошло, фрау Крайдер, только очень давно.
– И всё же вы чем-то расстроены, наш генерал Бургдорф, – не унималась Двухнедельная Генеральша. Вот уже почти год генерал квартирует у этой миловидной женщины, и всё это время она обращается только так: «наш генерал», а чаще – «наш генерал Бургдорф», как ей когда-то представил будущего квартиранта посыльный из штаба Главного квартирмейстера вермахта.
– Не расстроен, а растроган. Вашей заботой, Альбина.
Состояние, оставленное родителями, пенсия мужа, о котором она никогда не скорбела, и, наконец, служба в каком-то министерстве, куда её лишь недавно пристроили и где она обычно проводила не более трёх часов… Всё это позволяло не очень-то красивой, но, несомненно, удачливой, как считал Бургдорф, женщине даже сейчас, в трудное военное время, жить безбедно и почти беззаботно да еще с определенным налётом салонной великосветскости.
Она поставила на стол чашку с настоящим бразильским кофе, который добывала через подругу, работавшую в каком-то посольстве, и остановилась у самых колен Бургдорфа. По опыту генерал уже знал, что под легким японским халатиком у неё, скорее всего, уже ничего из одежды нет. И что стоит ему притронуться к талии – как Альбина тотчас же оседлает его колено и, выпятив ещё по-девичьи упругие, не знавшие губ младенца груди, будет настойчиво вымаливать его поцелуй.
Постельную близость с мужчиной как таковую Альбина почему-то презирала. Брать её генералу всегда приходилось так, словно решился насиловать старую, в молитвах и мнимом безгрешии закоренелую монахиню. Зато наслаждаться её вызывающе упругой грудью мог сколько угодно. Сжимая ногами колено мужчины и прижимая к груди его голову, хозяйка квартиры способна была доводить себя до такого экстаза, которого никогда, ни с одним мужчиной не познавала в постели.
Альбина и в этот раз потёрлась пухлыми коленками о его колени, наклонилась так, чтобы полы халатика распахнулись, и взору мужчины явилась её грудь… Но в ту самую минуту, когда Вильгельм хотел было дотянуться губами до одной из них, сознание его вдруг пронзило невесть откуда зарождавшееся определение: «Вдова! Генеральская вдова!».
– Ну же, наш генерал, ну!.. – настойчиво подбадривала Альбина, жеманно изгибаясь и пытаясь пробиться коленкой между его колен. – Что вы медлите? – соблазнительно поигрывала она персами с розовато-пепельными сосками.
«Вдова! Завтра одной генерал-фельдмаршальской вдовой – фрау Роммель – в Германии станет больше! – Бургдорф повертел головой, пытаясь развеять нахлынувшее наваждение и вспомнить, что перед ним отдающая себя женщина. Она рядом. Как рядышком и её все ещё не одрябшая шея, торчащие в разные стороны груди, похотливо оголённые и раздвинутые ноги, которыми он бредил всю прошлую ночь… – Вдова!» – подумал он с тем же отвращением, какое обычно ощущал, сидя за столом во время поминального обеда.