Фавориты и фаворитки царского двора - стр. 4
Императрица Екатерина II.
Художник В. Эриксен. Вторая пол. XVIII в.
Известно доподлинно, что Петр Федорович искренне любил свою тетку – Императрицу Елизавету, которую называл «матерью». Свою родную мать он не знал и не помнил, отца потерял весьма рано и был фактически лишен родительской любви и ласки. Его воспитателем был прямой до грубости гофмаршал Брюммер, который не заботился о духовном и интеллектуальном развитии своего подопечного. Главное – сделать из него примерного унтер-офицера. В детстве Петр знал и розги, и подзатыльники, и стояние в углу «на горохе», и голод, и холод.
Тетушка же Елизавета дарила Петру нерастраченные материнские чувства, что вызывало отклик в душе юного Цесаревича. Императрица баловала его, осыпала подарками, и бывший гольштинский герцог, когда они бывали вместе, ластился к ней, за что она называла его «котенком». Сам «котенок» не стеснялся своей привязанности и первое слово, которое он научился произносить без акцента, было «матушка», адресованное тетке-благодетельнице.
Вообще Петр Федорович был всегда искренним человеком, не умевшим «играть на публику», чем очень вредил себе в глазах окружающих. Зато искусством лицедейства в полной мере владела его супруга Екатерина, обольстившая немалое число людей своим «обхождением». Умная, расчетливая и талантливая, она сумела блистательно «сыграть жизнь», и за внешней маской многие современники, да и потомки, так и не смогли разглядеть ее истинный облик.
Трудно даже сказать, когда, в какие периоды и моменты своей бурной биографии она была подлинной. Неизвестно, в какой степени она «расслаблялась» в альковах, со всеми своими фаворитами… В этот заповедный мирок Екатерины никто из посторонних допущен не был, и никто не оставил никаких «записок» и «мемуаров». На официальной же арене доминировали позы, фразы и жесты, которые сегодня могли быть одними, а назавтра – совершенно другими. Мастерством перевоплощения Екатерина II владела в совершенстве. Она была воистину великой актрисой…
Императрица Елизавета была весьма недовольна своим племянником, точнее говоря, его публичным поведением. Петр Федорович не оправдывал ее надежд, за несколько лет так и не став в полной мере русским. В семнадцать лет все еще продолжал играть оловянными солдатиками в войну, но что еще ужасней, весьма критически отзывался и о России, и о русских, а на церковных службах вел себя предосудительно. Болтал, передразнивал священников, хихикал и ухмылялся при церковных таинствах.
Для Елизаветы, которую в народе величали «церкволюбивой», подобное поведение представлялось недопустимым. Она пыталась влиять на племянника, делала ему наставления и замечания, но этого воспитательного воздействия хватало ненадолго.