Фавориты Екатерины Великой - стр. 16
Но когда влюбленные слушают мудрые предостережения? Екатерина пишет: «В эту зиму образ жизни у нас был тот же, что и в прошедшую: те же концерты, те же балы, те же кружки», а значит, частые встречи веселой компании. Необходимость в Нарышкине уже отпала. Теперь Понятовский часто приходил к Екатерине один. Он надевал белый парик, закутывался в плащ и по знакомой, хорошо изученной лестнице шел в покои Екатерины. Стража его останавливала: «Кто идет?» – «Музыкант великого князя», – отвечал Понятовский и проходил беспрепятственно. Потом гвардейцы и спрашивать перестали – привыкли.
В декабре 1757 года у Екатерины родилась дочь. Ее нарекли Анной в честь покойной матери Петра – Анны Петровны, герцогини Голштинской. Рождение девочки праздновали очень широко. На одном из куртагов за ужином Петр, в подпитии, конечно, позволил себе бестактность, сказав во всеуслышание: «Бог знает, откуда моя жена берет свою беременность, я не слишком-то знаю, мой ли это ребенок и должен ли я принимать его на свой счет». Петр был очень близок к истине, но Екатерина пишет об этом с обидой. Молва приписывала отцовство Анны Понятовскому. Бедная девочка умерла двух лет от роду.
Роды были трудными. Как и в первый раз, Екатерина страдала от одиночества и заброшенности. И все-таки молодой компании удалось прорваться в ее покои. Екатерина сказала Владиславовой, что рано уснет, и та оставила ее в покое. Здесь компания и просочилась – три дамы и Понятовский.
И надо же такому случиться, чтобы в этот поздний час с визитом пожаловал сам глава Тайной канцелярии, «оракул», как его называли, – Александр Иванович Шувалов. Екатерина приняла его лежа в постели. По счастью, в спальне за занавесом и ширмами находился маленький кабинет. В нем и укрылась спешно веселая компания. Шувалов исполнял при дворе должность генерал-фельдцейхмейстера, то есть отвечал за фейерверки. Готовилось новогоднее празднество, и он явился к великой княгине посоветоваться относительно его устройства. Шувалов показывал план, Екатерина зевала и терла глаза, якобы со сна, а за занавеской в тесной комнатенке беззвучно давились от смеха веселые гости.
Когда Шувалов ушел, выяснилось, что от пережитого волнения все страшно проголодались. Были призваны слуги. Им велено было принести много разнообразных блюд. Как только кушания появились на столе, молодежь вышла из-за занавески и набросились на еду. «Признаюсь, этот вечер был одним из самых шальных и самых веселых, какие я провела в своей жизни. Когда проглотили ужин, я велела унести остатки еды также, как ее принесли. Я думаю только, моя прислуга была немного удивлена моим аппетитом».