Фатум - стр. 5
Рудольф Валерьевич не считает заданный вопрос бестактным и, конечно, постарается удовлетворить любопытство стороны обвинения. Оказавшись меж двух огней, он расплывается в обворожительной улыбке.
– Я думаю, негативные отзывы – это тоже достаточно ценный опыт. Мы ведь далеко не идеальны и не можем всем нравиться. Так что я совершенно спокойно отношусь к подобным комментариям. Благо, похвалу в свой адрес я тоже слышу довольно часто.
Адвокат одобрительно кивает, втайне восхищаясь находчивостью подсудимого, и наконец-то позволяет себе снова опуститься на стул.
Прокурор Лобанова задумчиво качает головой.
– Подсудимый, а расскажите, пожалуйста, в каких отношениях вы были с Алисой Лужицкой?
Рудольф Безуглов тревожно поводит плечами, искоса взглядывает на собеседницу и закусывает губу. Впервые за всё это время он не может подавить волнение и почему-то прячет глаза, но голос звучит всё так же уверенно и беспристрастно.
– Знаете… Мне немного тяжело об этом говорить. Я любил Алисочку. Она была такой талантливой, но почему-то всегда сомневалась в себе… Думаю, именно это её и погубило, – подсудимый выдерживает короткую паузу. – Я всегда пытался ей помочь, и, если честно, Алиса называла меня Богом.
Прокурор Лобанова хмурится и продолжает чересчур строгим тоном:
– Тогда почему бедная девочка плакала, когда вышла из вашего кабинета? О чём вы с ней говорили? Вы же знаете, что через пару часов после этого она покончила с собой?
– Протестую! – вскрикивает раскрасневшийся адвокат Егоров. – Это моральное давление на моего подзащитного. Ещё ничего не доказано!
Судья кивает, наливает воду в стакан, откашливается и, поворачиваясь к Елене Дмитриевне, просит не делать поспешных выводов. Наверное, долго тренировался перед зеркалом, прежде чем научился с таким подчёркнутым самодовольством выговаривать одну и ту же фразу.
– Ничего страшного, – снова улыбается подсудимый, который с первого взгляда завоевал симпатию ошарашенной публики. И вправду, есть в нём что-то от Бога. Не могу сказать, от какого именно, но мне кажется, это кто-то из скандинавской мифологии.
– Алисочка действительно плакала. Дело в том, что эта девушка не верила в свой талант. И когда я похвалил её рассказ, она обвинила меня в жестокости. Сказала, что я просто жалею её, а на самом деле считаю бездарностью, сумасшедшей графоманкой… и что её место – в психбольнице. Мне так жаль… я не смог помочь Алисочке… – голос Рудольфа Валерьевича дрожит, но он, разумеется, не даст себе заплакать. Никогда не могла разгадать этого человека: так искусно притворяется или на самом деле сожалеет о навсегда утраченном времени? Но что он мог сделать с плачущей девушкой, утратившей веру в себя? Да, ей нужна была поддержка, но в то же время она боялась каждого неосторожного проявления сочувствия и отвергала помощь, потому что не научилась принимать. Откуда бедной сиротке могли быть известны азы этого таинственного и весьма непростого искусства?