Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец - стр. 68

– Привет, кореш! – поздоровался Митрошка.

– Здоров будь, бродяга, – ответил мужчина. – Кандехаешь куда или корефана ищешь?

– Еще побазарить захотел, – сказал Митрошка. – Складно песни поешь. Кем по жизни был?

– Клюквенником, – признался мужчина. – Слыхал про таких?

– Сурьезная профессия, – сказал Митрошка.

– А ты калякаешь по-рыбьи, – одобрительно кивнул головой мужчина. – Захарчованный чумак. Давно таких не встречал. Чалился?

– Бог миловал, – солидно отозвался Митрошка.

Мужчина поднялся и неторопливо пошел по аллее, постукивая перед собой тросточкой. Митрошка шел рядом.

– Хорошие у тебя кони, – сказал мужчина Митрошке. – Ступаешь, а не слышно. Корье пьешь?

– Чистенькая слаще, – отозвался тот.

– Ты слышишь, Званцев? – вздохнул Дом. – Вроде все слова знакомее, а вместе не складываются. На каком же языке они говорят?

Званцев задумался. Чем-то знакомы ему были эти слова, когда-то, он был уверен в этом, Званцев даже слышал их, но при каких обстоятельствах и от кого, не помнил.

– И ведь человек этот не иностранец, – сказал Дом. – Он здесь часто отдыхает. Пенсионер и инвалид.

– Инвалид? – не понял Званцев.

– Ну, ты же тросточку видел, – объяснил Дом. – Слепой он.

– А зовут его Витя Усарь, – уже уверенно сказал Званцев. – Живой еще. Я думал, он давно умер.

– И ты знаешь, на каком языке он с нашим Митрошкой разговаривает?

– Это не язык, – сказал Званцев. – Это воровской жаргон. Я его в детстве слышал. Феней называется. Вором был в молодости Витя, а потом полжизни в тюрьме просидел. Выпустили, когда посчитали, что он уже общественной опасности не представляет. А в прежние времена он пацанам такие песни пел, так заливал, все пытался приохотить их к воровскому миру! Сам его слушал.

– Жулик? – переспросил Дом. – Ну, тогда наш Митрошка от него нахватается!

На аллее между тем Витя Усарь предавался воспоминаниям.

– …шесть деревяшек древних мы тогда взяли. Наш король двинул кони в столицу, скинул эти доски немчуре, так веришь, Митроха, мы на эти бабки два года гудели, батончикам сиськи тискали.

– Дурной пример заразителен, – сказал Званцев. – Надо его от этого старичка отвадить, собьет он нашего Митроху с честной научной дорожки. Он же слепой, не понимает, что с роботом разговаривает.

– Ну, воровать Митрошка не начнет, – рассудительно отозвался Дом.

– Так изъясняться будет так, что мы его понимать перестанем, – возразил Званцев.

– Я словари найду, – сказал Дом. – Есть ведь словари, чтобы перевести с жульнического языка на обыкновенный?

– Может, и есть, – сказал Званцев. – Но меры надо принимать радикальные. Уж больно прилипчива эта зараза, прилипнет и не отпускает. По детству своему помню.