Фамильяр с подвохом - стр. 28
- Играешь в дознавателя, маленькая прелестная человечка? – хищно склонив голову набок, он оттеснил меня почти к самому краю платформы, но подальше от входа в наш вагон. Покачнувшись, я ощутила его руку у себя на талии и сглотнула, осознавая, что он – единственный, кто спасает меня от падения. Здесь не за что и не за кого больше зацепиться, остальные пассажиры либо далеко, либо в вагоне, а работники станции не успеют добежать до меня, даже если закричу. Я была на милости своего фамильяра, который, будучи слишком умным, снова нашёл способ причинить мне вред, не вредя напрямую. Если я упаду, разве же это он виноват?
Артамон же, хозяин положения, лизнул мою шею горячим языком, жгучим в такую холодину. Словно по мне прошлись наждачной бумагой.
- Может, единственный призрак, за которым я охочусь, сейчас здесь, прямо предо мной? – дыхнул он мне в ухо. – И ему стоит быть очень осторожным, когда кто-то, кто дышит огнём, так близко? Ведь из призрака словесного можно так легко стать призраком реальным…
Я вцепилась в спину Артамона дрожащими пальцами, держась за складки его одеяния, как за спасательный круг. Тяжёлый плащ оттягивал назад, как камень утопленника. Дракон не мог скинуть меня вниз, но мог перестать держать. Когда человек находится над пропастью, то легче всего вспоминает, почему хочет жить и что в жизни вообще есть хорошего. И я не исключение из правил. По крайней мере, не из этого правила. Я всхлипнула.
- Осторожность – моя слабая черта, Артамон, - я облизала губы, чувствуя, как всё тело сводит от неудобного положения. – Я так долго была осторожной, что больше не хочу этого. Не хочу снова учиться такой быть. Я столько лет была никем, тенью человека, призраком, но не твоим призраком, ведь ты боишься того, из-за чего задержался здесь, а меня невозможно было бояться.
Разве же кто-то испугается забитого ребёнка? Дитя, забитого не физически, но эмоционально, не способного определить, где кончаются чужие мысли о нём, его будущем и его желаниях и начинаются его собственные?
- Единственной, кто боялся меня тогда, была я сама. И больше всего на свете я хотела найти себя настоящую, полюбить себя, что-то в себе увидеть, что не вызывает во мне отторжения. Ведь оно должно же быть? – слёзы текли по щекам и срывались с подбородка практически льдинками. Без влияния магии этого мира тут явно не обошлось, ведь не Земле в местах, где настолько холодно, просто нельзя было бы нормально жить, а здесь живут. - Артамон, я… я… Я прошу тебя поставь меня нормально. Хорошо, Артамон? Прошу тебя… Ну же, Артамон, Арти, Арти, поставь меня на платформу нормально, я больше над тобой издеваться не буду… Ну, я постараюсь, только… хн… Только ты, Арти, поставь… хн… По крайней мере, я могу пробовать, как раньше пробовала…