Факел сатаны - стр. 13
Тот сгреб фотографии, сунул в карман и растерянно стоял, переминаясь с ноги на ногу.
Вера Илларионовна разрыдалась. Валечка поспешно накапала ей что-то в мензурку, заставила выпить.
Акатов вышел во двор, проклиная себя и свою миссию. Минуты через три вышла медсестра.
– Какие вы все-таки бесчувственные! – укоризненно проговорила она.
– Простите, но… – виновато начал оправдываться лейтенант.
– У человека такое горе, – продолжала девушка, – у нее сын пропал без вести в Афганистане… Вы разве не читали, что вытворяли душманы с нашими ребятами?
– Ну не знал я, простите! – взмолился Акатов.
– Ладно, – вздохнула Валечка. Она помолчала, подумала и не очень решительно сказала: – Дайте еще раз взглянуть…
Лейтенант достал страшные снимки, девушка взяла их, словно мину замедленного действия.
– Наколки, – показал на фото Акатов и спросил: – У Львова таких не было?
– Не помню, – ответила медсестра и вернула фотографии Акатову.
– Но какие-нибудь приметы на теле? – продолжал расспрашивать он. – Шрамы, физические недостатки?
– Так ведь Львов хромает, – вспомнила девушка. – У него одна нога короче другой. И плохо сгибается.
– Это точно?
– Ну да! – подтвердила медсестра. – Ему всегда было трудно забираться в ванну.
– Какая нога короче?
Валечка на мгновение задумалась.
– Кажется, левая, – произнесла она неуверенно. И добавила: – Да-да, левая…
– Телефон у вас есть? – спросил лейтенант.
– Откуда… Впрочем, если очень нужно, пойдемте…
Ближайший телефон находился в другом корпусе. Лейтенант разыскал Гранскую. Она была в морге, на вскрытии.
– Инга Казимировна, у потерпевшего с ногами все в порядке? – задал вопрос Акатов. И рассказал, чем вызвано его любопытство.
– Нет, у потерпевшего хромоты не было, – разочаровала лейтенанта Гранская. И, чтобы подбодрить, добавила:
– Вы правильно делаете, что держите меня в курсе.
Когда Акатов прощался с девушкой, она смущенно сказала:
– Я давеча накричала на вас…
– Хорошо, что еще не ударили, – улыбнулся он.
– Я?! – ужаснулась Валечка. – Плохо вы меня знаете…
– К сожалению… – вздохнул Денис.
Она еще больше смутилась и побежала к водолечебнице. Акатов проводил ее долгим взглядом и направился к выходу. Предстояло посетить два кемпинга, где останавливались иностранные автотуристы. Надо было проверить, не пропал ли кто из зарубежных гостей…
В автобусе Акатов все время возвращался мыслями к медсестричке. Досадовал, что не узнал ее фамилию, не познакомился ближе. Впрочем, это было не к месту…
Денису шел двадцать пятый год. До сих пор ему казалось, что в Южноморске он случайно, проездом, хотя жил здесь уже восемь месяцев. Приехал сюда из Омска, где окончил Высшую школу милиции. До этого, собственно, Сибирь не покидал. Родился и вырос в селе, служил в армии на Дальнем Востоке. И вдруг совсем другие края, иная природа, непонятные для сибиряка нравы южан. Ощущение временности рождалось еще и потому, что определили Акатова в общежитие. В трехкомнатной квартире – трое офицеров милиции. Свою собственную обещали ему не раньше, чем года через три. Но коллеги советовали запастись терпением на более длительный срок. Кадровик в управлении в шутку предложил поискать невесту с жилплощадью. Однако сосед по квартире, младший лейтенант из научно-технического отдела, тоже приезжий, видать, воспринял совет кадровика на полном серьезе. Он был готов жениться «хоть на дурнушке, хоть на старушке», лишь бы у нее был свой домик. Говорил он только об этом. Акатова же от этих его разглагольствований коробило.