Фабрика мертвецов - стр. 54
— Надо послать телеграмму в Управление дороги… выяснить… — задумчиво пробормотал отец. — На чем они приехали?
— Кто ж знает? — удивился исправник.
— Митя… — отец повернулся. — Ты говорил, в окно видел.
— Одноколка. С кучером. Чемодан и саквояж, — нехотя процедил Митя. После всего случившегося у него не было и малого желания разговаривать с отцом!
— Я отнюдь не следопыт, Зиновий Федорович… — ничуть не усовестившийся отец вернулся к исправнику. — Но ежели вы смогли найти нас по следам паро-коней, то и следы от коляски жертв тоже должны быть.
— Не могу знать! — Исправник растерянно принялся осматривать землю.
— Ваше высок-блаародь, дывыться, у меньшого-то — голова пробита! — отгибая край наброшенного на мертвецов покрова, заорал урядник. — Хтось мальчишку по башке — тюк! — а потим и вдавыв! — Урядник для выразительности стиснул короткие, поросшие рыжим волосом пальцы.
Отец метнул быстрый взгляд на сына и поморщился.
— На голове — повязка. Не думаете же вы, урядник, что убийца сперва ударил, потом перевязал, а после уж душить принялся?
— И справди… Якось воно… не тогось! Алеж хтось ему по голове вдарил? — озадачился урядник.
— Я, пожалуй, проедусь, — ни на кого не глядя, Митя полез в седло.
— Оно, конечно, зрелище не для юношества. Только одному ездить, да после такого… — Исправник выразительно покосился на тела и обернулся к уряднику: — Гнат Гнатыч, может, сопроводите…
— Нет! — выпалил Митя. — Я сам. Я далеко не поеду. Так, в окрестностях!
— Эх, панычу… — Урядник развел руками, намекая, что он бы с радостью и помог, и сопроводил, но кто ж виноват, что паныч такой злопамятный — пистолет в физию никак простить не может.
Митя только фыркнул и нажал на рычаг, отгоняя своего паро-коня. За его спиной отец требовательно спросил:
— Откуда вы узнали о преступлении?
— Так девчонка прибегла, говорит: возле рощи убитые!
— Где эта девчонка? Что вы молчите, Зиновий Федорович? Вы что, ее даже не задержали?
— Так ведь торопились, ваше высокоблагородие! Сразу на коней и сюда, а девчонка… я уж и не помню, что за девчонка была… Может, с Николаевки, а может, и с Васильковки…
А вы думали, батюшка, тут как в столице — вышколенные городовые да антропометрическая картотека преступников? Вы еще пожалеете о Петербурге, как жалеет ваш несчастный сын. После ночи на рояле травля в светских салонах уже не казалась страшной. А еще убийца поблизости затаился. Отец не имеет права ни рисковать Митиной жизнью, ни держать его в развалинах… без ванной.
Топчущиеся вокруг убитых стражники и закипающий на манер парового котла отец остались позади, а впереди не было ничего, кроме плоской, как стол, равнины. Где же знаменитая гоголевская степь с миллионом цветов, о которой так прочувственно декламировал его домашний учитель? Прокаленная солнцем земля, изрезанная канавами и овражками будто физиономия старой селянки — морщинами. Он, конечно, ничего не понимает в делах сельских — еще недоставало! Но вполне в отцовском духе: получить за труды землю, с которой никакого толку. Митя приподнялся в седле, пытаясь увидеть хоть что-то, кроме торчащего на горизонте чахлого куста… и так и замер, вцепившись в стальную шею паро-коня.