Ежевика Её светлости. Средневековые сказки II - стр. 19

А мертвец только усмехается да знай в перекошенный, разорванный рот куски пихает.

– Да пускай его, пожрёт напоследок! – надменно махнула сестра. – Нескоро-то ему ещё жрать придётся! Я из-под него трон его уже выбила, только он не знает пока!

Ежевика ей в глаза долгим взглядом поглядела и кивнула согласно. Что ж, если напоследок, то пускай, она не жадина! Отхлебнула ещё пива и драгоценными камнями закусывает. И такие они сладкие, душистые – что твои райские яблочки! Лопаются с нежным хрустом, как губа на морозе, и течёт из них ангельская кровь… вкуснее и желаннее в жизни ничего не придумаешь! Дрожит Инга, глотает скорей, скорей, жадно хлюпает, аж горло сжимается! И сжимается так, что дышать больно!

– Не спеши, Ежевика, не спеши, моя сладенькая, некуда нам с тобой торопиться! – приговаривает Катэрина, а сама так странненько пришёпетывает!

«Не её это голос-то», – смекает Инга и силится глаза открыть. И не может! Руки, как чугуном облили, еле-еле ворочаются. Силится поднять – не идёт! Напряглась изо всех силёнок девочка, вот-вот задохнётся! «Отец мой, помоги, умоляю Тебя!» – закричала без слов, отчаянно. И наконец руки взметнулись и вцепились в чьё-то горячее гладкое тело! Навалился на неё упырь, губы ей своим жадным рылом накрыл и сосёт кровь. Чмокает, хлюпает, погань проклятая! Зарычала Инга, ногами задрыгала, изворачивается. А чудовище её не пускает! Вдруг вспомнила девчонка про нож! Дотянулась до кармашка, дрожащими пальцами ухватила. Только бы не помереть, только б удержаться! Уже туманом весь мир поплыл, и сквозь удушливый морок слышит она, как призрачный князь лебезит и ахает:

– Ох, красавица, осторожнее, у мерзавки нож!

Тут поганый кровосос от Ежевики отлип, и она глаза распахнула. На ней верхом сидела девица. Налитая, тугая, писанная красавица, в два раза здоровее самой Инги! Глазищами в чёрных ресницах хлопает, жертву свою оглядывает, нож ищет!

– Вот тебе, проклятая гадина! – заорала Ежевика, вся полная ярости, и воткнула в бок поганке лезвие!

Та зашипела, как на собаку кот, вскочила, рану прижимает и с возмущением глядит на убийцу свою.

– Ага, не нравится тебе, гнилушка ты протухшая! – воинственно вопит Инга и ножом размахивает. Вскочила на ноги вся в решимости ещё разок в упыриху остриё воткнуть! Да закружилась земля, как свинья взбесившаяся, и опрокинула девчонку обратно на себя. «Не уплывать, не уплывать!» – твердила себе девочка. – Обморочусь – дожрёт она меня!» Но чёрно-чернильная тьма уже сошлась над её головой, как котёл смолы.

– Ах, как сожалею я, что не удалось вам, милая девушка, падалицу эту гнилую докушать! – завывал сквозь мутную, грязную пелену князь.