Ежевика - стр. 17
Так что по факту, она ударила его только раз – два раза он ударил себя сам. И это он ещё легко отделался. Как вообще можно до такого додуматься? Ну что за кашка у человека в голове? Волосы, причёска – почти священны и неприкосновенны для каждой девушки. Если бы хоть одна прядь на её голове загорелась, грозя сделать её лысой на несколько месяцев, он бы не отделался даже разбитым носом.
Но что взять с дурака? Дурак – он и на Луне дурак!
Затем было два урока физического воспитания. Это уже чуточку веселее, можно было размяться и поиграть на свежем воздухе.
Затем урок по основам магии. Снова скукотень. Вот зачем Еве эти уроки, если она всё равно ничего не может колдовать? Потом два урока физики и математики – это уже интереснее. Точные науки всегда интересны.
Потом её вызвали к директору, но Пётр Михалыч только грустно смотрел на неё поверх своих очков и долго молчал.
– Вот что мне с тобой делать, а? Вызвать твою бабушку? Так жалко её, старенькая она, ей лишние переживания не нужны. Да ты и сама понимаешь всё, не маленькая ведь. Понимаешь?
Ева раскаянно кивнула.
– Ну вот. Понимаешь. Слушай, рыжая, – неожиданно обрадовался Пётр Михалыч, – а ты наш театральный кружок посещаешь?
– Нет. И нет особого желания, если честно. – Честно ответила девочка директору.
– О! Это хорошо. – Пётр Михалыч радостно потёр руки. – Значит твоё наказание – три, нет четыре посещения нашей театралки. Я передам Кристине Олеговне, что ты к ней придёшь.
– Ого! – Возмутилась Ева. – Почему сразу четыре? Я ведь не школу взорвала, а только одного человечка побила. Зачем так строго?
– Вот. Удивление тебе хорошо даётся, молодец! – Похвалил директор Еву. – А теперь покажи мне ещё какую-нибудь эмоцию. Радость, например.
Ева тяжело вздохнула, пересилила себя, и широко, но театрально улыбнулась.
– Замечательно! А теперь покажи грусть.
Грусть далась легче. Пришлось нахмуриться и вспомнить о родителях. Нужные эмоции сразу отразились на лице девочки.
– Ого! Отлично! Да ты талант. Кристина Олеговна будет рада такой ученице. А теперь расплачься.
– Расплакаться? – Удивилась Ева.
– Ну да. Хотя бы чуть-чуть. Ну давай, чуточку. – С мольбой в голосе попросил директор.
Ева скривилась, пытаясь выдавить хоть одну слезинку, но у неё ничего не вышло.
– Ладно, пойдёт. – Согласился Пётр Михалыч. – Лицо ладонями закрой, будто ты рыдаешь. Теперь вот так, быстро выбегай из моего кабинета, пусть все думают, что я тебя ругал, а ты вся в слезах. Давай-давай, не стой здесь. Беги, Форрест, беги!
В этот раз директор не стал вызывать бабушку или наказывать девочку как-то ещё, ну кроме отправки в театральный кружок. Но и отпустить её просто так он тоже не мог, а то его бы перестали бояться, вернее, уважать и ученики, и учителя.