Эй, смотри не влюбись! - стр. 26
– Пойдемте, развезу вас по домам. Еще заболеете, – вмешивается Глеб Борисович. Действительно лишь на минуту отвлекся.
У меня зуб на зуб не попадает, но я выхожу вперед с высоко задранным подбородком.
– Кирилл обещал остаться у меня, – заявляю я бесстрашно, но это только на первый взгляд. – Мы вроде как встречаемся.
Лицо Олейника вытягивается.
– Ты же с родителями живешь? – Что-то он не очень рад новостям. Неужели я не подхожу на роль невестки?
– Большую часть времени – да, но у меня есть собственная квартира. Кстати, всего в паре кварталов от дома. Можете подкинуть нас туда. Если, конечно, ваш «мерседес» не смущает тот факт, что мы насквозь мокрые.
Продолжи я говорить, например, про корабли, которые лавировали, никто бы и не заметил – так быстро я тараторю от волнения.
– Случайно упали в бассейн. – Я пожимаю плечами.
– Поехали, – после недолгих раздумий говорит мужчина.
Без тени улыбки на лице – Кирилл вылитый. То есть наоборот. В общем, вы поняли.
Мы выходим за ограждение, как раз когда перед воротами десантируются работники клининговой компании – из микроавтобуса один за другим, точно муравьи, выбегают уборщики с современными пылесосами. Но едва я успеваю подумать об этом, как отвлекаюсь на помеху справа.
Скоморохин! Дерзким и быстрым движением он стягивает через голову футболку, обгоняет и, не пытаясь открыть мне дверь – бескультурный нахал! – или хоть как-то поухаживать за «любимой» девушкой, забирается в машину и откидывается на спинку.
Семейка Адамс, не иначе.
Едем мы в полном молчании: только ночная дорога, свет фонарей и плечи, что упираются в кожаное сиденье прямо передо мной. Усыпанные веснушками и мелкими родинками плечи. А когда Кир закидывает руку за голову, перед глазами возникает еще и узор длинной витиеватой татуировки, которую я никогда не разглядывала вблизи. Чернила и чернила. Лишь сейчас я распознаю какие-то руны, обтекаемые образы, символы. Для меня они ничего не значат. Из знакомого только римские цифры, да и тех целый набор, не выходит быстро расшифровать.
Скоморохин потягивается, задевает мой любопытный длинный нос и резко оборачивается, а я не успеваю среагировать. По-прежнему сижу ближе, чем следовало, еще и с разинутым ртом.
Оставшийся путь я всячески пытаюсь игнорировать настойчивый взгляд Кирилла в боковом зеркале. Он открыл окно, куда задувает приятный прохладный ветер, и смотрит на меня. Практически не моргает и ни капли не скрывает, что наблюдает.
Когда автомобиль останавливается рядом с домом, на который я указала, Глеб Борисович вежливо прощается со мной. Я выскальзываю на улицу, Кирилл следом, но отец его окликает и удерживает на несколько фраз.