Европа. Борьба за господство - стр. 40

Завершение войны в Германии и продолжительные конфликты в Европе сильно отразились на внутренней политике континента. В 1630-х французы прекратили междоусобицы главным образом потому, что, претендуя на главную роль в Европе, страна вступила в войну с Испанией. Тем не менее конфликт в Германии вызвал новую вспышку волнений во Франции. В 1642 году после смерти Ришелье кардинал Мазарини продолжил активную внешнюю политику своего предшественника, что вызвало недовольство французской элиты. Обоих кардиналов обвиняли в самоуправстве, они жертвовали традиционными привилегиями знати ради финансирования войн. По мнению элиты, политика кардиналов буквально порождала конфликты в Европе. Когда Мазарини предложил продолжить войну против Испании и захватить Нидерланды, хрупкое внутреннее согласие рухнуло, даже несмотря на то, что в Германии сложилось равновесие сил. Вскоре после подписания Вестфальского мира 1648 года французский парламент и большинство аристократов подняли мятеж, известный как «фронда». Фрондеры выступали против внешней политики страны и против новых налогов, которые требовались для покрытия расходов на войну с Испанией.[162] Мазарини обвиняли в том, что он не в состоянии защитить границы Франции, а войной желает «замаскировать» свою тиранию и казнокрадство, при этом губит прежние альянсы, что ведет к потере территорий, которые иначе сохранились бы за Францией.[163] Лишь к 1653 году королевские силы взяли под контроль ситуацию в стране. Французская монархия была вынуждена признать, что для достижения внутреннего единства необходима иностранная угроза, а для сдерживания внешней угрозы – внутреннее единство.

На востоке влияние войны ощущалось своеобразно. В Польше слабость короны, уступавшей внешнему давлению, обернулась в 1652 году согласием признать liberum veto, конституционное соглашение, в соответствии с которым голос одного несогласного польского аристократа мог парализовать работу сейма, национального парламента. Аристократов в Польше было очень много, около 10 процентов от населения, имевшего право голоса; такой пропорцией не могла похвалиться ни одна другая европейская страна, включая Англию. Многочисленность аристократии могла бы способствовать развитию представительства, как и произошло в Голландии и Англии. Но в Польше, которая представляла собой федерацию пятидесяти полусуверенных княжеств, аристократы постоянно ссорились между собой – при том что многие из них располагали значительными военными силами. Поскольку отныне один-единственный голос мог заблокировать любое решение парламента, сейм фактически перестал работать, и ни один важный вопрос не получал разрешения. В результате воцарилась анархия. Если бы сейм стал форумом для озвучивания национальных интересов и мобилизации необходимых ресурсов, колоссальный потенциал многолюдной республики, раскинувшейся от Балтийского до Черного моря, наверняка удалось бы реализовать. С другой стороны, конституционный «затор» мог устранить по-настоящему сильный князь, и тогда в стране установился бы абсолютизм, как во Франции или Пруссии. В любом случае, усиление польской власти угрожало безопасности соседних государств, таких как Швеция и Пруссия.