Евромайдан: начало или Удивительная история о хохлах, кацапах и украинцах, приснившаяся историку Максиму 14 октября 2014 года в Великом Городе - стр. 3
Максим решил «просмотреть» вокзал до конца. Обменные пункты, если и были открыты, меняли только доллары на гривны и никак по-другому. При покупке стакана кофе бесчисленные продавцы жидкости требовали отдельную плату за воду в размере тридцати копеек, если наливали ее больше шестидесяти граммов, а при просьбе покупателей продать им традиционное кофе латте не клали в него сахара, стараясь выгадать хоть что-то. Пирожки с капустой, картошкой и под названием «с мясом», продаваемые людям, были ровно в два раза меньше их образцов на витрине и прилавке и часто вообще без начинки. Максим с интересом попросил продать ему пирожок-образец, но продавщица спокойно ответила, что образцы не продаются, а торговля вообще невозможна без обмана, и Максим не стал объяснять, что в мире вообще-т можно жить и честно… Многие продавцы от справедливых вопросов покупателей сразу же приходили в ярость, после чего при продаже, например, газеты, не могли отнять восемь гривен от двадцати даже с помощью калькулятора. Жри, гад, то, что продают тебе по нашим ценам и правилам, если не смог из-за большого количества вещей взять еду из дома, или катись голодным в долгую дорогу к чертовой матери. Максим окончательно понял, почему злые люди делили население этой великолепной страны с необъятным черноземом пятнадцатиметровой глубины на украинцев и хохлов, и, расстроенный тем, что вместо красавца Великого Города его встретило какое-то неудобоваримое рыло вокзала-урода, молча пошел к его выходу.
Слева и справа от ведущего в главный вокзальный зал эскалатора Максим увидел два зала ожидания «повышенного комфорта», вход в который преграждали турникеты. Повышенный комфорт стоил 18 и 32 гривны в час с пассажира соответственно, при этом Максим с удивлением увидел, что эти два почти пустых зала закрывались ровно в 23 часа, хотя поезда приходили и уходили с вокзала всю ночь. Вокзальные лампы горели в полнакала, везде было полутемно, и пассажиры осторожно бродили тут и там, стараясь не повредить свои конечности.
В главном холле, несмотря на ранний час, было людно. Слева в огромном кассовом зале, забитым по центру и двум сторонам никому не нужными торговыми лавочками, работали всего две кассы, к которым змеились небольшие очереди. Справа в таком же огромном зале ожидания, где для пассажиров были выделены аж два небольших и постоянно занятых рядка сидений, все остальное пространство зала занимали какие-то непонятные буфеты с невменяемыми ценами на все, и где-то между ними сиротливо прятался малюсенький, на несколько мест зал ожидания «для пассажиров с детьми и инвалидов». Выйдя из этого общеевропейского позора страны, Максим обратил внимание, что на его фасаде даже не было названия, а просто чуть-чуть зеленели буквы «Вокзал» без добавления, например, слов «дальнего следования», хотя рядом находились еще Южный и Пригородный вокзалы, и неопытные пассажиры путались в трех непоименованных зданиях, опаздывая на свои поезда. Да не «Вокзал поездов дальнего следования», подумал Максим, а просто «Кошмар на помацках в темряве» должно быть название этого места, заслуживающего только матерных комментариев. Боже, что новая власть успела сделать с Великим Городом только за последние три года…