Еврейское остроумие. Десять заповедей - стр. 10
– Для нас, значит, эта птица слишком дорогая, а он купил ее! – с возмущением сказала она мужу. На что ребе ответил:
– Значит, ему было нужно. До сих пор я не знал этого, но теперь я должен увеличить ему месячное содержание.
Когда Леви Ицхака попросили стать главным раввином Бердичева, он согласился при условии, что старейшины не будут привлекать его к обсуждению вопросов местного самоуправления, за исключением тех случаев, когда они соберутся принимать новые законы. Пару месяцев спустя старейшины пригласили его на городской совет. Когда он явился, глава общины обратился к нему:
– Ребе, нам нужен ваш совет. Мы собираемся огласить новый закон, запрещающий нищим стучаться в двери горожан с просьбой о милостыне. Отныне бедняки будут ежемесячно получать помощь из общинной казны.
Ребе строго посмотрел на него:
– Насколько я помню, вы обещали приглашать меня только для обсуждения новых законов. А этот закон практиковался в Содоме и Гоморре с незапамятных времен!
Согласно Торе, женщина во время месячных считается ритуально «нечистой». Чтобы «очиститься», она должна сходить в микву и совершить омовение.
В микве поссорились жена раввина и хонте (проститутка): кому из них купаться первой? Для разрешения спора обратились к ребе. Тот вынес решение: первой должна купаться хонте. Его жена возмущена.
– Я тебе сейчас все объясню: ее ждет все местечко. Так что, ради блага общины ты не можешь немного подождать?
Несмотря на некую суровость правил и обилие запретов, у еврея есть возможность оставаться праведником и войти в Царство Небесное. Важно лишь вовремя совершить тшуву, попросту говоря, покаяться в своих грехах и грешках.
Услыхал ребе Ицхак-Меир из Гур, как вздыхает ребе Яков из Радзимина и спросил:
– О чем вздыхаешь?
– Да вот, Тора рассказывает о наших великих предках, как они грешили и каялись, грешили и каялись – золотой телец, ропот в пустыне… Великие дела происходили, а сейчас…
– Да уж, – вздохнул ребе Ицхак-Меир. – Из наших грехов вторую Тору не напишут…
Ребе Иссахар-Бер Радошицер обратился к своему учителю, «Видящему из Люблина»:
– Помоги мне сделать тшуву!
– В каких же грехах ты каешься? – спросил учитель.
– Я хуже худшего из грешников: тот, по крайней мере, знает свои грехи, а я вот ничего и припомнить не могу!
– И я, как ты, хочу раскаяться, да не знаю в чем, – вздохнул учитель.
Ученик спросил у ребе Авраама-Йошуа Гешеля:
– Сказано в Талмуде: «Тому, кто говорит: согрешу и покаюсь, – не дают совершить тшуву». Но как же так?! Грешник, который не собирается каяться, имеет возможность совершить тшуву. А тот, кто собирался каяться, этого права лишен?!