Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней - стр. 47

Хотя в «Трактате» и говорилось об удовольствии, получаемом от использования вещей, он являлся своеобразной антитезой потребительской культуры, которая утвердилась в современном мире. В частности, он сообщал, что новинки мало кого привлекают, а вещи, которые производятся для рынка, вызывают лишь недоверие. Настоящей ценностью обладает только антиквариат, а оценить его по достоинству может лишь человек с безупречным вкусом. Как написал один из единомышленников Вэня в предисловии к «Трактату», сыновья нуворишей, «парочка олухов и людей низкого происхождения», пытались изобразить из себя «истинных ценителей», но были обречены на провал, «пороча все, что попадало им в руки, своим неумелым обращением и опускаясь до невероятных низостей»[106]. Ценность антиквариата способствовала появлению небывалого спроса на этот вид товара, который доводил некоторых до ограблений гробниц. Он также породил целую волну подделок. «Сколько же существует настоящего антиквариата?» – вопрошал один поэт в конце XVII века в Сучжоу, предостерегая своих читателей от фальшивок. Популярная техника подделывания заключалась в добавлении уксуса к меди, чтобы создать эффект древней патины[107]. Тем не менее этот спрос в конечном итоге удовлетворялся с помощью выкапывания древних бронзовых изделий времен династии Шан (1600–1046 гг. до н. э.) и нахождения древних рукописей времен династии Цзинь (265–420), то есть товаров, которые уже существовали и не приводили к появлению новых видов товаров. Исключение составляли недавно созданные произведения искусства и написанные рукописи, однако даже тут современные художники стремились подражать древним мастерам. Вместо того чтобы потреблять новые предметы, люди считали своей обязанностью любовно беречь антиквариат и подлинные произведения искусства на протяжении всей своей жизни. И даже после нее. Многие купцы, а также приближенная к императору знать желали быть похороненными в окружении своих старинных нефритов и бронзовых изделий, древних картин и книг. В 1495 году купца Ван Чжэнь похоронили вместе с 24 картинами и двумя древними рукописями. Две из этих картин якобы принадлежали художникам времен династии Юань (1279–1368), но на самом деле были подделками; несколько других картин были написаны придворными художниками и шэньшами в XIV–XV веках[108].

Даже если товары и распространялись с большей скоростью, они все равно делали это в консервативной культурной среде. Как в Италии эпохи Ренессанса, так и в поздней империи Мин не смогло утвердиться мнение, что потребление способно положительно повлиять на государство, общество и экономику. Конфуцианская литература изобиловала предостережениями о том, к чему может привести мотовство. Несколько томов «Цветов сливы в золотой вазе» – главное тому доказательство. Рассказ о разгульном образе жизни Симэнь Цина – поучительная история о том, как его страсть к вещам и зависимость от секса подпитывали друг друга до тех пор, пока не погубили его. Красивая одежда и украшения постоянно окружали Симэня. В одной сцене он наблюдает за служанкой по имени Чуньмэй, на которой была «блуза цвета алойного дерева с муаровым узором [волнистый шелк] с краями из креповой ткани, поверх узорчатой юбки из белого глянцевого дамаста. Из-под юбки выглядывали ботинки из алого переливающегося шелка с белыми подошвами, высокими сатиновыми каблуками и покрытыми золотом носами». Ее волосы были украшены не только «золотой диадемой с нефритами», но и шпильками в виде цветов сливы и перьев зимородка… Все вместе это произвело на героя следующее впечатление: