Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней - стр. 170

. Другими словами, водопроводные сети не были цельными, закрытыми, они вели себя как живые организмы. Новые, заимствованные привычки накладывались на уже устоявшиеся местные. Большинство людей пользовались и первыми, и вторыми.

Даже когда в Европе и Америке водовозы исчезли с улиц, водопровод не всегда работал исправно. Многие семьи из рабочего класса пользовались общим краном, который стоял во дворе. Давление не всегда было одинаковым, а иногда вообще отсутствовало. В Филадельфии в 1880-е годы один уважаемый инженер для того, чтобы помыться, попросил слуг принести ему воды в ванную в ведрах – к удивлению гостившего у него английского коллеги[427]. Кроме того, постоянная подача воды преподносила и неприятные сюрпризы. Иметь в доме воду круглосуточно хотели не только жильцы, но и домовладельцы. Однако следить за резервуарами для ее хранения было сложно, кроме того, они занимали драгоценное место. В результате из бедных районов вроде Ист-Энда в Лондоне домовладельцы их полностью убрали, при полной поддержке властей, опасавшихся распространения грязи и болезней. Когда морозы и засухи в 1890-е годы показали уязвимость системы постоянной подачи и водопроводные компании решили на лето вернуться к системе подачи воды в определенные часы, жители Ист-Энда, лишенные возможности запасать ее, потонули в грязи, так как не успевали за это время ни помыться, ни смыть свои туалеты[428].

Газификация и электрификация тоже проходили везде по-разному. Газ, как и вода, обещал сделать жилье более удобным. На плакатах, рекламирующих первые газовые плиты, были изображены счастливые домохозяйки, распрощавшиеся с грязным углем и ступившие в рай чистого топлива. Иногда изображались и мужчины, освобожденные от тягостной обязанности подолгу нагревать воду для ванной с помощью древесного угля. Если водопровод привел к появлению туалетов, ванн и позже душевых, то газ – к изобретению тостеров, легких утюгов и других домашних помощников. Дом превратился в «узел потребления»[429]. Газовые и электрические приборы, сберегающие драгоценное время, стали по-настоящему распространены в американских домах лишь в 1920-е годы, а в Европе и Азии вообще только после Второй мировой войны. Когда Жорж Брассенс, певец и поэт-песенник, переехал в 14-й округ Парижа в 1944 году, в его доме на улочке Флоримонт не было ни газа, ни электричества, ни водопровода[430]. А в 1949 году в Шанхае всего лишь 2 % жителей имели дома газ, хотя основа для газопроводной системы была заложена еще пятьдесят лет назад. Для общественных деятелей газ представлял собой символ счастливой жизни дома и безопасности на улицах. Благодаря счетчикам у бедных появилась возможность лучше осветить свои дома и, соответственно, повысить качество своей жизни. Борцы за трезвость были счастливы обрести в газовой плите главного союзника в войне против трактиров – теперь всего за один пенни можно было приготовить себе настоящий ужин. Если раньше мужья, чтобы перекусить и согреться, шли в пабы, где неожиданно для самих себя напивались, то теперь они могли остаться дома. Все оказывались довольны: и семья, экономившая деньги, и моралисты. По сути, новые блага цивилизации стали шагом и навстречу женской эмансипации. Борцы за права женщин подчеркивали, что газ освободил женщин от обязанности сидеть дома для того, чтобы разжигать огонь и поддерживать его. Наконец, газовые лампы на улицах должны были, по мнению заботливых граждан, помешать ворам и проституткам заниматься своими нечестными делишками