Евгений, Джек, Женечка - стр. 53
— Это ты…
Да, это я. Я, кто все это придумал. И только я могу вылезти из этой реки недопонимания сухой. Если напрягусь. А я, кажется, напряглась дальше некуда. Трансформаторная будка так не гудит, как я… Как у меня в ушах… В которых до сих пор дрожит голос Сомова. И у меня дрожит все в груди — кто мог подумать, что меня будет так штырить от его близости. Кто бы сказал, что я встречу его здесь… Кто бы предупредил!
Дома я уставилась на себя в зеркало: долго смотрела, не выключая в кране воды. Сколько воды утекло с нашего расставания, а ведь болит, точно вчера… И еще больнее стало от сегодняшнего отношения Сомова — будто старые друзья встретились. Чисто мужская уверенность в том, что я все проглотила и весело побежала в новую московскую жизнь. Только бы не подумал, что у меня в ней не все хорошо сложилось. Мне не нужна его жалость, не нужна… Так и хотелось сказать своему отражению — изыди, пьяная истеричка! Не порти мне нервы, не береди раны, которые я так и не залечила за двадцать лет. Стань наконец взрослой — научись не реагировать на людей, которым на тебя плевать.
— Ну как прошло? — писала мне между тем Маша.
— Посидели и разошлись. Скучно.
— А ты боялась…
Чего боялась, то и случилось. Выставила себя дурой — показала парням, что какой была, такой и осталась… И уж если мне потребуется мужская рука, я одолжу ее у Алиски — ее муж меня хотя бы не знает. Нужно пригласить их на ужин. Нужно…
— Все нормально? Не поругались? С сыном?
Сообщение пришло с незнакомого номера без подписи, но оно в подписи и не нуждалось. Взял телефон у Шланга, то есть все же пообсуждали меня за глаза и за бутылкой… Ну а чего я от них ждала? Английской чопорности? Какими были, такими и остались… Гавнюками!
Покрутила телефон в руках и выключила. Никто не сказал, что я обязана отвечать на сообщения с незнакомого номера.
— Уже спишь? — пришло новое, и я снова выключила экран телефона.
Это же эсэмэска — по ней не скажешь, просмотрена она или нет, да я и не нажимала на нее — успела в уведомлениях прочитать.
Почему же так больно? Почему?
Я положила телефон на обеденный стол. Мне не нужен будильник. Меня разбудит Евгения Матвеева, а Евгений Сомов может писать мне до посинения. Через двадцать лет! А нужно было написать всего лишь одно письмо на московский адрес. Ему тогда просто не было это нужно. А сейчас мне не нужны его эсэмэски. Экран снова загорелся, но я не приблизилась к столу. Я больше не приближусь к Джеку даже на пушечный выстрел.
19. 19. Женечка
— Мама, телефон!
Мама не телефон, мама даже глаза не продрала. Я отправляла дочку еще немного полежать, потом за сушкой на кухню, с которой Женя вернулась с айфоном. Буду плохой мамой — включу ей игрушку… Головы не поднять, как во времена самых тяжелых студенческих похмелий. Не после трех рюмок, конечно: просто уснула за час до рассвета, хотя тут сейчас ни заката, ни рассвета толком не встретишь из-за белых ночей. Французы белыми ночами называют бессонницу — вот и не уснуть из-за непрошенных воспоминаний…