Эва, дочь трактирщика - стр. 3

— Другие сестры обмыли тебя и осмотрели, и кроме несколько синяков и царапин ничего не нашли. Боль скоро стихнет, и с тобой все будет хорошо.

— А вы… — неуверенно протянула Ева.

— Я Рагенильда, мать-жрица храма Миры Милостивой в Сколле.

— А я кто?

— Эва Лэндвик. Уверена, память вернется к тебе, когда ты отдохнешь. Я пошлю за твоими; тепло родного очага лечит почти так же хорошо, как и священные стены нашего храма.

С этими словами Рагенильда вышла из комнатушки, а Ева, вздохнув, села обратно на пол, на соломенную подстилку, и обхватила колени руками. Значит, Эва Лэндвик, живущая в городе Сколле, что в Ренсе, поскользнулась, упала в речку, но ее вовремя вытащили. Это понятно. Непонятно другое: как в тело этой самой Эвы угодила она, Ева Суетина из Казани?!

В храме Еве не понравилось. Во-первых, ее заперли; во-вторых, в комнатушке было не настолько тепло, чтобы расхаживать в одной рубашке, в-третьих, вскоре девушка захотела в туалет, а ей не оставили даже горшка, чтобы справить в него нужду. Так что вместо того чтобы заламывать руки и паниковать, как так вышло, что она здесь, и не сошла ли она часом с ума, Ева думала только об одном: как бы не описаться в этих священных стенах.

Пришлось постучаться в дверь, чтобы привлечь внимание; к огромному облегчению внимание привлеклось, дверь открылась, и вскоре суровая монахиня принесла Еве горшок. Когда проблема острой физической потребности была решена, решилась и другая проблема: за Евой пришли родные. То есть не за Евой, конечно, а за некоей Эвой Лэндвик.

Это оказалась семейная чета: стройная женщина, беленькая и миленькая, хотя и с расползшимся уже лицом, и усатый смуглый мужчина, солидный и полный. Оба были хорошо одеты: ткани плотные, богатых темных цветов; чепчик у дамочки белейший, как и воротник рубашки у мужчины.

— Девочка моя! — всхлипнула женщина и кинулась к Еве. Прижав ее к себе, она какое-то время старательно душила ее, а потом отстранилась, вгляделась в ее лицо и запричитала: — Как же так вышло? Как ты упала в Блу́ку?

— Раскудахталась, — протянул мужчина, хотя и сам с беспокойством разглядывал Еву. — Дочь, ты, говорят, головой приложилась?

— Наверное, — проговорила Ева, глядя то на «мать», то на «отца». — Я ничего не помню.

— Ах!

— Тише ты! — нервно осадил супругу мужчина и шагнул к девушке. — Дочь, — сказал он взволнованно, — тебя тошнит? Вертится перед глазами? Кровь шла?

— Нет, ничего такого.

— Значит, обойдется, — решил мужчина и тоже обнял Еву. — Я все равно за лекарем пошлю; хороший лекарь, у Барснессов служит.

Ева же засомневалась, что лучше в этих реалиях: оставаться в монастыре или оказаться в руках лекаря…