Этюд в багровых тонах. Знак четырех. Записки о Шерлоке Холмсе - стр. 64

Теперь, когда рядом с ним был преданный союзник, Джон Феррье чувствовал себя совсем иначе. Он схватил обветренную руку молодого человека и от души пожал ее.

– Тобой можно гордиться, – сказал он. – Не много сыщется людей, которые добровольно решились бы разделить с нами несчастье и опасность.

– Не преувеличивайте, приятель, – прервал его восторги молодой охотник. – Я очень уважаю вас, но, признаться, дважды подумал бы, стоит ли совать голову в такое осиное гнездо ради вас одного. Я здесь из-за Люси и клянусь, прежде чем хоть один волос упадет с ее головы, в Юте станет на одного Хоупа меньше.

– Что будем делать?

– Завтра последний день, поэтому, если мы ничего не предпримем нынешней ночью, вы пропали. В Орлином ущелье я оставил мула и двух лошадей. Сколько у вас денег?

– Две тысячи долларов золотом и пять – в банкнотах.

– Этого хватит. У меня приблизительно столько же. Мы должны пробиться через горы в Карсон-Сити[38]. Разбудите Люси. Хорошо, что слуги не спят в доме.

Пока Феррье отсутствовал, подготавливая дочь к предстоящему путешествию, Джефферсон Хоуп сложил все съестное в небольшой пакет и наполнил водой глиняный кувшин, зная по опыту, что источников в здешних горах мало и находятся они далеко друг от друга. Он как раз закончил сборы, когда вернулся фермер с дочерью, одетой для долгой дороги и готовой немедленно отправиться в путь. Встреча влюбленных была горячей, но краткой, ибо предстояло еще многое сделать и дорога была каждая минута.

– Мы должны выступить немедленно, – сказал Джефферсон Хоуп тихо, но решительно, как человек, трезво сознающий масштаб опасности, однако намеренный бороться до конца. – Парадный и черный ходы под наблюдением, но, соблюдая осторожность, мы вылезем через боковое окно и проберемся полями. Как только окажемся на дороге, до ущелья, где ждут лошади, останется всего две мили. К рассвету мы должны проделать половину пути через горы.

– А что, если нас остановят? – спросил Феррье.

Хоуп похлопал по рукоятке заткнутого за пояс револьвера, который выпирал спереди из-под кожаной блузы.

– Если их окажется слишком много, мы по крайней мере прихватим двоих-троих с собой, – ответил он с мрачной усмешкой.

Они потушили огонь, и, выглянув через боковое окно, Феррье всмотрелся в поля, его поля, которые ему предстояло покинуть навсегда. Впрочем, он давно подготовил себя к этой жертве; честь и счастье дочери были для него несравненно дороже, чем состояние. Вид, открывавшийся из окна – пышные деревья и широкая полоса мирной нивы, – казался абсолютно безмятежным. Не верилось, что все вокруг пронизано смертельной угрозой. Тем не менее озабоченное выражение бледного лица молодого охотника безошибочно свидетельствовало о том, что на подступах к дому он заметил предостаточно опасностей.