Этот огонь внутри - стр. 36

Вика сразу поняла, о каком способе говорит Маша. Она знала это давно и ещё раз вспомнила сегодня утром, вытащив из ящика пистолет. Но Андрей только один раз был на грани того, чтобы сделать это. На краю подоконника. В груди стало снова больно, будто бы в неё воткнули ребристый охотничий нож и теперь медленно проворачивают его там по часовой стрелке, отсчитывая острой стороной лезвия секунды.

— И знаешь, что я тебе скажу? — продолжила вдруг Маша, встав прямо перед ней. — Я знаю, что ты тоже так думаешь.

— Об Андрее? — почти с ужасом переспросила Вика.

— О себе.

— Я не собираюсь ничего подобного… — почти проговорилась Вика про попытку самоубийства Ветрова, не будучи точно уверенной, что Маша в курсе этого.

— Ты же убегаешь каждый раз, когда считаешь, что приносишь людям вред, и им без тебя будет легче. Считаешь, что твоё исчезновение из их жизни решит сразу все проблемы.

Вика выдохнула и отвела глаза. На ствол берёзы у тропы села разноцветная бабочка и раскрыла свои крылья, чтобы погреться на солнечном пятнышке.

— Какой утомительный психоанализ у нас получается. А мне просто хотелось отдохнуть. — Обманчиво спокойным голосом решила урезонить она свою подругу. Слишком глубоко та забиралась под её кожу. Возможно, это была неосознанная месть за то, что она выдавила из неё правду о Разумове. Что ж, сама виновата.

— Прости, — сразу отступила Маша, тоже понимая, что давит на неё.

— Меня всё это очень пугает, — продолжила Вика, но теперь уже немного о другом. Раз уж Маша лезет в нутро, пусть тут подскажет советом или просто поможет снять давление.

— Что именно? — осторожно спросила подруга, когда они продолжили идти по тропе.

— Андрей, — Вика задумалась, как правильней сказать, — точней его любовь ко мне. Она такая… пугающая, огромная, как… как одержимость.

— Безумная? — подсказала Маша слово, которое крутилось на кончике языка.

— Да… наверное. Он говорит, что не может жить, не может дышать без меня. И я вижу в его глазах, что он не врёт, что сам в это верит. — Она посмотрела на Машу, но та, кажется, не знала, что ей ответить на это, поэтому Вика продолжила. — Я боюсь того, что он может сделать ради этой любви. Если будет считать это адекватной ценой. Для него адекватной, а ты понимаешь, что тут мало что для него имеет настоящую ценность.

— Я даже…

— Но больше всего я боюсь, что эта любовь, что это чувство… плод его… — Вика не знала, как объяснить свои ощущения, которые порой заставляли её просыпаться среди ночи и долго глядеть в серый потолок.

— Ты думаешь, что она может быть ненастоящей? Плодом его глубокой психологической травмы? — снова догадалась Маша.