Этот огонь внутри - стр. 35

— Очень на это надеюсь, — выдохнула Вика, но невольно вспомнила фотографию, которую нашла утром.

— Слушай, — притормозила Маша, заглядывая Вике в глаза, — а что он рассказывал тебе о том, как он… ну, был ранен и чуть не погиб в Сирии? Он ведь тогда остался единственным выжившим после нападения на конвой?

— Да, насколько я знаю, больше никого в живых не осталось. Ему повезло исключительно потому, что его тоже посчитали погибшим от взрыва. Он лежал там весь в крови и обгоревшей одежде, его приняли за труп. — Вика споткнулась о корень и чуть не упала, пожалела в то же мгновение, что лезет в эту область воспоминаний, но было уже поздно. Оглянулась на торчащую из утрамбованной тропы корягу и подумала о том, что и прошлое так же вечно торчит и заставляет спотыкаться в настоящем.

Маша поддержала её под руку и не дала упасть, остановилась рядом с ней и мягко положила ладонь на плечо.

— Это очень многое может объяснить, но и дать надежду.

— Что объяснить?

— То, что с ним происходит очень похоже на вину выжившего. Он ведь часто рассуждает относительно себя и разных долгах, да? Об абстрактной справедливости? Говорил что-то похожее?

— Ты знаешь… да, он такое говорил и не один раз…

Вика замерла, возвращаясь в давно забытый водоворот эмоций.

Я не спасаю никого, Вика. Я возвращаю долги. Огню.

— Вик? — Маша настороженно вгляделась в её лицо, будто бы увидев там жгучий страх, который как кислота начал разъедать середину живота Виктории.

— Ты права, — моргнула Вика, пытаясь выбраться наружу из пугающих воспоминаний, — я думала это прошло. Но нет, оно снова вернулось и в этот раз из-за меня.

— Снова здорово! — всплеснула руками Маша. — Это из-за его бывшей, которая припёрлась беременной и типа обездоленной давить ему на жалость и чувство вины. И всех её козней, что она строила в надежде избавиться от тебя и единолично завладеть деньгами и вниманием Андрея.

— Он почти смирился и простил себя, а со мной это его чувство снова усиливается. Я катализатор…

— Это не ты! — пыталась достучаться Маша, — это его психика! Вина выжившего заставляет его искать в том, что он жив логичное для его совести объяснение, говорит ему, что это ошибка, и он тоже должен был умереть как и весь его отряд. Что с момента его неудавшейся смерти всё идёт не так по его вине, что будто бы он создал тем, что жив, какое-то неправильное ответвление реальности и теперь всё, что происходит — на его совести. Вообще всё!

— А говоришь, фантастику не читаешь, — глянула на неё со скепсисом Вика.

— Не читаю. Почти. Больше смотрю, если в главной роли любимые мужики. Но я не об этом, не уводи с темы! Самое плохое в такой вине — это когда человек считает, что можно всё исправить одним очень простым для него способом.