Это футбол! (сборник) - стр. 15
Но Жюль Вальдек приглядывался ко всей пятерке нападения. Первыми это поняли ребята, игравшие в защите и полузащите: безразличие иной раз приметнее внимания. Потом поняли и мы, но не сошли с ума от радости. Школа Вальдека! Она казалась нам недосягаемой, как звезда. Впрочем, я не ручаюсь, что Чегодаев был тех же мыслей. Этот молчаливый, с заспанными глазами парень что-то знал про себя. Ну хотя бы, что без футбола ему нету жизни. А раз так, то он должен быть замечен каким-нибудь ловцом футбольных талантов, почему не Жюлем Вальдеком?
Остальная четверка не переоценивала своих возможностей и, ничуть не пытаясь выставиться, играла в свой обычный футбол, весьма мало озабоченная присутствием великого и недосягаемого человека. Быть может, это и заставило Жюля особенно внимательно приглядываться к нам?..
Он появлялся во время наших товарищеских игр и просто разминок не только на стадионе «Локомобиль», но и в Сыромятниках. Великое дело – раскрепощенность! Допусти я хоть на миг, что зеленые блестящие глаза Вальдека раздумчиво останавливаются и на моей ничтожной фигуре, тут бы мне и конец. Но я не думал об этом и знай себе играл. А вот Грызлов и Люсик Варт в конце концов дрогнули и дали увлечь себя безумной надежде. я это почувствовал, потому что оба перестали кидать в меня мячи, нацелились на ворота, утратив вкус к коллективным действиям. Они заиграли не в своем ключе, это их и погубило. Настал такой незабываемый день, когда Жюль Вальдек обзвонил по телефону родителей своих избранников, чтобы узнать, как относятся они к «футбольной карьере» сына. Не знаю, как отнеслись родители Чегодаева и Алексеева к непривычной французской учтивости тренера, но у меня дома звонок Вальдека был воспринят трагически.
– Ты помнишь пророчество Леонардо да Винчи? – обратился ко мне отец, после того как мама разбитым голосом сообщила о звонке Вальдека.
– Какое пророчество?
– «Настанет время, – заговорил отец голосом пророка, – и люди будут бегать за куском свиной кожи, наполненной воздухом, с громкими криками и ругательствами».
– Ругаться на поле запрещено, – машинально сказал я, потрясенный предвидением гения Ренессанса.
– Не в этом дело, – сказал отец. – Леонардо говорит о грядущем футболе как о пришествии Антихриста.
– Мне уже сейчас кажется, – вставила мама, – что человечество делится на спартаковцев и динамовцев.
– Что вы сказали Вальдеку? – спросил я.
– Мы сказали, что не вмешиваемся в твои дела.
– Вы только этим и занимаетесь. Но вы хоть не обхамили его?
– Была Гражданская война, – далеким, эпическим голосом начала мать. – Ни хлеба, ни масла, ни мяса… я думала, что кормлю голодным молоком человека будущего, ученого или инженера… Оказывается, я приняла все муки ради левого края или правого инсайда.